Все, что нам довелось испытать в январе и начале февраля сорок третьего, не забыть никогда. Но собы­тия тех дней оказались только частью операции, кото­рую разработали фашисты по захвату и ликвидации братского партизанского края. Уже во второй половине февраля вражеская группировка в составе четыр­надцати охранных батальонов и пяти полков СС, имев­ших артиллерию и тяжелые минометы, двинулась на нас из Латвии. Как позже выяснилось, на партизан наступало около двадцати тысяч гитлеровцев. Их под­держивала штурмовая авиация. Экспедиция имела красивое название — «Зимнее волшебство». Командо­вал войсками обергруппенфюрер СС Еккельн.

Каратели тремя колоннами двигались на Кахановичи, Сария и Красово. Бригады Захарова, Герасимова и латышский спецотряд Самсона, вступили с фа­шистами в бой. На помощь к ним поспешила бригада имени Рокоссовского. Но силы были далеко не равны­ми. Ведя тяжелые бои, партизаны отходили на восток. Латышский спецотряд оказался отрезанным от основ­ных сил, но продолжал сопротивляться.

В это тревожное время в деревне Ровное Поле состоялось совещание партизанских командиров, на ко­тором было принято решение: создать оперативную группу по координации действий партизанских сил во всем крае. В нее вошли: уполномоченный Калининско­го штаба партизанского движения А. И. Штрахов, уполномоченный Белорусского штаба партизанского движения А. Ф. Бардадын, представитель Витебского обкома партии Б. Е. Можарский, руководитель опер­группы ЦК КП(б) Латвии К. М. Озолинь, секретарь Россонского райкома партии Я. П. Василевич и коман­дир бригады имени Фрунзе И. К. Захаров. Оператив­ный план действий Штрахов, видимо, разработал еще ночью. Вид у него был неважный, но он бодро доло­жил об обстановке и перешел к деталям плана.

— Предлагаю, — говорил Алексей Иванович,— раз­делить наши силы на три группы. В Северную войдут бригады Гаврилова, Лисовского, Бойдина, Вараксова, Охотина и отряд латышей Лайвиниша. Их задача — удержать позиции в районе Городиловичи — Микулино. Координирует действия бригад капитан Гавриков. В Центральную объединяются бригады Захарова и Буторина. Им вменяется защита границ партизанского края в районе деревни Макуты. В Южную группу вольются бригады Герасимова и Романова. Она обо­роняет позиции у Задержья.

28 февраля наша бригада частью сил заняла оборо­ну на небольших высотах в трех километрах от дерев­ни Великое Село. Эта деревня находилась в руках ка­рателей. На следующий день при поддержке бомбар­дировщиков и артиллерии два батальона СС повели наступление на высоты. Основной удар принял на себя отряд Чернова. Более двух часов он стойко удерживал позиции, тем самым позволил другим отрядам пере­группироваться и осесть в обороне у деревни Городи­ловичи. В этой схватке отличились партизаны Алек­сей Васильев, Владимир Ульянов, Николай Журавлев и Владимир Крылов. Они цепко держали позицию и уничтожили немало гитлеровцев. Потери отряда сос­тавили двое убитых и восемь раненых. Сам Чернов, будучи раненым, не вышел из боя. Он с завидным са­мообладанием руководил организованным отходом партизан на новую позицию. Прикрывая отход отряда, погиб помощник командира взвода автоматчиков Ни­колай Тихонович Стародубцев. В начале июля 1941 го­да он воевал здесь, под Себежем, в 717-м стрелковом полку Башкирской дивизии. Потом прошел большой путь партизана. И вот, защищая братский край, сло­жил голову.

В тот же день у деревни Городиловичи разгорелись настоящие фронтовые бои, длившиеся семь дней и но­чей. Отступать дальше было некуда: в лесу находи­лись женщины, старики и дети из тех деревень, что сожгли каратели. Народные мстители поклялись: «Ум­рем, а врага не пропустим!» Ни бомбежки, ни беспре­рывные атаки пьяных эсэсовцев не смогли сломить волю советских людей.

Помню, наша позиция проходила по пологому хол­му. Стояла оттепель. Каждый из бойцов оборудовал для себя одну-две ячейки в снегу, воткнул впереди их. несколько веток для маскировки. Вот и все, что мож­но было тогда сделать. Меня, как и других разведчи­ков, посылали в разные места с приказами Гаврилова, поэтому я видел и другие позиции. Все они были не лучше наших. На третий день комбриг использовал последний резерв — разведчиков.

Немцы действовали по шаблону: утром летят бом­бардировщики, отбомбятся — начинается артиллерий­ский и минометный обстрел наших позиции; затем по­являются цепи фашистов. Лежа в обороне на холод

ной земле, голодные, мы яростно отбивались, перехо­дили в контратаки. Дело доходило до рукопашных схваток. Эсэсовцы обычно не выдерживали их, отстре­ливаясь, отступали, а через некоторое время все пов­торялось сначала: бомбежка, артобстрел, атака.

Как-то перед вечером командир отряда Ершов вы­звал пулеметчика Юрия Иванова, бронебойщика Ива­на Волова и разведчика Александра Максименко.

— Сегодня ночью пойдете со мной. Устроим кара­телям варфоломеевскую ночь.

...Группа Ершова на двух подводах с тыла въехала в Освею. На окраине поселка стояло шесть автомашин. Солдаты разгружали какие-то ящики. Фары дизелей освещали площадки.

— Иванов, Волов, сделайте фрицам перекур.

Резкие выстрелы противотанкового ружья и пуле­метные очереди разорвали тишину. Немцы попадали, две автомашины запылали. Максименко бросил грана­ты и застрочил из автомата. В гарнизоне поднялась паника. Вспыхнули осветительные ракеты, открылась беспорядочная стрельба.

— Уходим! — приказал командир отряда.

Обе подводы быстро умчались в ночную темноту. Вся группа возвратилась без потерь. Только Юрий Иванов получил легкое ранение.

На шестой день боев у нас осталось по полдиска патронов на автомат и ручной пулемет, по десятку — на винтовку. Спали мы урывками прямо на снегу. Все были измучены и оборваны. Командиры подбадривали, но и сами они еле держались на ногах. Наступило седьмое утро обороны. Вокруг тишина, неужели кара­тели ушли? Но нет: в полдень появилась «рама» и стала кружиться над позициями. Тогда-то Иван, Ефи­мов и сказал:

— Это не «рама», а черный ворон.

И громко запел:

Ты не вейся, черный ворон,

Над моею головой...

Песню мы подхватили, и над пологими склонами холмов сначала робко, а затем громче и громче зазву­чали слова:

Ой, ты ворон, черный ворон,

Ты не вейся надо мной.

Ты добычи не дождешься,

Я солдат еще живой...

Мы пели любимую песню Чапаева, которая вселя­ла в нас веру в непобедимость.

Гитлеровцы были недалеко. Они не могли не слы­шать песни. И, наверное, подумали, что партизаны ра­дуются подкреплению. Очередная их атака была вя­лой и неорганизованной.

Мы почти не стреляли. Подпустив к себе фашистов шагов на сто, с криком «ура» ринулись на них. Эсэ­совцы дрогнули и отхлынули назад. Прошло еще пол­дня, когда поступила команда: «Сняться с позиций и поотрядно уходить в лес». Может, и они выдох­лись? В этот день атак немцы больше не предприни­мали.

Рубежи нашей обороны заняли белорусские парти­заны. В их бригады самолетами и на планерах посту­пило значительное количество боеприпасов.

Захватить партизанский край фашистам опять не удалось: против них стояли насмерть патриоты Роди­ны — русские, белорусы, латыши.

В ходе операции «Зимнее волшебство» каратели со­жгли 150 населенных пунктов, 102 школы, райцентр Овсею. Они зверски убили более 3500 человек мирного населения, 2 тысячи человек было схвачено и отправ­лено в Германию.

«Освейской трагедией» называли эту варварскую экспедицию партизаны. (После войны обергруппенфюрер Еккельн был осужден и приговорен к смерти за свои зверства в партизанском крае.)