Весна 1943 года нас порадовала во всех смыслах. Советская Армия разгромила врага в районе Демян­ска, а наши разведчики уже не раз бывали в гостях у бойцов Калининского фронта, которые вышли на реку Ловать. У всех было празднично на душе, когда «Аист» сообщил об освобождении Ржева, Вязьмы. Воодушев­ленные победами Советской Армии, народные мсти­тели повсюду активизировали свои действия. Немцы, терпевшие поражение за поражением, еще глубже за­рывались в землю, укрепляли систему обороны своих гарнизонов.

В теплые весенние дни все партизаны, наверное, по незначительным деталям почувствовали, что коман­дование калининских бригад готовится к какой-то ва­жной операции. Мы же, разведчики, догадывались, что разрабатывается план разгрома гарнизона Сутоки.

Командование 3-й и 10-й партизанских бригад за разработкой плана разгрома вражеского гарнизона в Сутоках

В одну из встреч я передал Степану Степановичу Бышко благодарность командования бригады и вру­чил ему справку за подписью уполномоченного штаба партизанского движения Штрахова, в которой гово­рилось, что он является разведчиком 3-й партизаиской бригады. А он передал очередной пакет.

Пакет оказался весьма содержательным. Степан Степанович, побывав в полицейском гарнизоне Сутоки (в восемнадцати километрах от Идрицы), уста­новил, что здесь находятся двести шестьдесят поли­цейских под командованием немецких офицеров и спец­школа разведки, готовившая диверсантов для заброс­ки в советский тыл. Основная часть личного состава располагается в каменном помещении бывшей шко­лы. На первом этаже здания конюшня. Все окна заму­рованы кирпичом. Оставлены только небольшие амб­разуры для пулеметов. В деревне несколько дзотов, из которых простреливаются все дороги, ведущие к гарнизону. На окраине — блиндажи и окопы. Подвалы домов забетонированы: в них устроены огневые точки. Немецкое командование считает гарнизон маленькой крепостью.

Перед рассветом взвод Ивана Кутанова, проскочив проволочные заграждения, навалился на фашистов, охранявших мост с восточной стороны. Сам Кутанов ворвался в дзот и прикончил пулеметный расчет. А бе­жавший за ним Юрий Яремко, Владимир Александ­ров, Мир Данилюк перебили солдат, что лежали у двух пулеметов и миномета. Восточная сторона моста была очищена от немцев.

Но с западного берега охрана открыла бешеный огонь по наступающим. Немцы из-за насыпи стали за­брасывать партизан гранатами. Но отовсюду слышал­ся командирский приказ:

— Вперед!

Подрывники под пулями и взрывами гранат укладывали взрывчатку на настил моста. Одна из лимонок угодила в мешки с тротилом. Полыхнул взрыв, Пока подносили новые мешки со взрывчаткой, на по­мощь охране прибыл бронепоезд. Мы вынуждены были отойти. Много наших погибло в этом бою.

Неудача поджидала и на разъезде. Надо сказать, что разъезд Посино немцы превратили в настоящую крепость. Жилые дома они обнесли двойной стеной из толстых бревен, между которыми насыпали метровый слой земли. И все-таки отряды Петрова и Либы в пер­вые же минуты штурма подавили гранатами огневые точки гарнизона. Ворвавшись на территорию разъез­да, бойцы подожгли казарму, перебили около трех де­сятков солдат и начали уничтожать путевое хозяйст­во. Но на партизан неожиданно с флангов обрушился шквал огня из двух замаскированных бункеров.

Кинооператор Семен Школьников пошел в атаку со вторым взводом отряда Либы.

— Прикрой-ка меня! — крикнул он одному из бой­цов.

— Давай.

Взяв две противотанковые гранаты, Семен пополз вперед. Вскоре в секундном просвете тишины прозву­чали два резких взрыва. Пулемет на правом фланге умолк. Но слева центр разъезда еще прошивался раз­ноцветными нитями пуль. По неглубокой канаве Школьников добрался к кустам, от которых до бункера рукой подать. «Жаль, что нет больше гранат»,— поду­мал он.

Со стороны железной дороги ударили пушки и пу­леметы бронепоезда.

— Отход! — скомандовал командир отряда Петров и выпустил в небо красную ракету.

Выйти из боя было не так легко. Осколки снарядов и пулеметные очереди резали кустарник. Появились убитые и раненые. Нина Моисеева, переползая от раненого к раненому, оказывала помощь. Неожиданно она услышала крик:

— Сдавайся! Иначе капут!

Девушка даже опешила.

— Гады, вы чего там такое несете? — зло выкрик­нула она в ответ.

Вынув из кармана лимонку, которую берегла для себя «на черный момент», как это делали многие пар­тизаны, Нина медленно двигалась к бункеру. Вот он, совсем рядом. Рванув чеку, Нина швырнула гранату и метнулась за куст. Лимонка достигла цели. Послы­шались вопли немцев.

Петров с несколькими бойцами отходил по редко­му кустарнику. Еще немного, и лес поглотил бы их, но острая боль в животе свалила Алексея Степанови­ча на землю. Сжавшись в комок, он простонал:

— Ребята, ранило!

Первой к Петрову добралась Моисеева.

— Ребята, ко мне. Помогите унести командира! — закричала Нина.

Откуда-то из темноты вынырнул Александр Ку­рочкин. Он молча взвалил Петрова на спину и понес к лесу. Вскоре к ним присоединились Сергей Пустынни­ков и Яков Могильницкий. Меняя друг друга, они до­несли командира до леса. На опушке их встретил Лукашев.

— Живой? — вопрошающе заглядывая в глазаНины, спросил комиссар.

Нина кивнула головой. Уложив Алексея Степано­вича на подводу, комиссар весь стокилометровый путь под Россоны так и не отошел от друга.

В Карзуново, где второй отряд остановился на сто­янку, прибыли начальник медслужбы бригады Щег­лов и хирургическая сестра Елена Старовойтова. Док­тор осмотрел Петрова. Прошло более суток, как его ранило. Живот вспух. Вокруг слепой раны образова­лась тусклая синева.

— Поздно. Моя помощь только облегчит, но не спа­сет. До вечера он не дотянет, — подавленно заключил Щеглов.

— Эх, мать тебя бог любил! — в сердцах произнес Лукашев.

Медсестра сделала укол. Раненый пришел в соз­нание.

Пить, хочу пить, слабым голосом попросил он.

Старовойтова и Моисеева посмотрели на Вадима Дмитриевича. Щеглов кивнул головой.

Алексей Степанович любил деревню Карзуново за дворами которой раскинулось Россонское озеро.

— Братцы, отвезите-ка меня на берег.

Лежа на подводе, Петров всматривался в золо­тые мечи, что легли на воду со стороны заходящего солнца, смотрел на прозрачный, слившийся с синим огнем, горизонт и молчал. Весенний день угасал. Уга­сали и силы командира. Рядом стоял его друг — комис­сар.

— Что, Лукаш, грустно нам?.. Не надо слов. Мне с тобой хорошо, — приподняв голову, медленно и как- то по-человечески мягко сказал Петров.

— Лежи, лежи, Алексей, мы еще повоюем. — По­следние слова он скорее сказал сам для себя.

— Лукаш, поживи и за меня...

Хоронили капитана Петрова в парке деревни Двор Черепето. В молчании стояли отряды. Прозвучал са­лют. Партизаны маршем прошли рядом с могилой, отдав последние почести павшему командиру.

Медсестра Н. И. Моисеева	Медсестра Е. П. Старовойтова

Через несколько дней после этой неудачной опе­рации, в которой бригада понесла большие потери, на отрядных партийных собраниях коммунисты тща­тельно подвергли разбору подготовку и ход боя. Все пришли к единому мнению, что основная причина про­вала операций — недостаток боеприпасов, особенно гранат.

Комиссар бригады направил в Калининский обком партии письмо. В нем говорилось:

«Партизанское движение в тылу врага уже пере­росло первоначальные формы. Теперь это не разроз­ненные мелкие группы, действующие в небольших опе­рациях, а крупные соединения бойцов, закаленных в боях, смелых и решительных, действующих почти два года во вражеском тылу. Если с этой силой постоянно держать связь, систематически помогать ей боепри­пасами и снаряжением, она сможет большую часть ок­купированных районов очистить от врага, установить в них советские порядки, оседлать дороги и запереть немцев в их гарнизонах, приблизив час освобождения Родины от оккупантов...

Мы просим поддержать нас боеприпасами, и пар­тизаны достойно отплатят за эту поддержку.

Секретарь подпольного Опочецкого РК ВКП(б) Васильев»,

Выполняя просьбу партизан, обком партии совме­стно со штабом партизанского движения вскоре на­правил бригадам несколько самолетов с оружием и боеприпасами. Эта помощь дала свои результаты.