Начальник госпиталя

После операции «Концерт» бригада получила при­каз временно перебазироваться из Белоруссии в Опочецкий район. Предстояли трудные походы, жестокие бои с оккупантами.

Гаврилов и комиссар Васильев вызвали к себе на­чальника госпиталя бригады.

— Александра Филипповна, сегодня ночью мы вы­ступаем в далекий путь,— начал приглушенно комис­сар бригады,— а раненых и больных до выздоровления мы решили оставить здесь, в лесу. Мы предлагаем вам остаться с ними. Решайте. У вас еще есть время отка­заться.

— Я согласна. Что мне делать без них? — устало ответила Анисимова.

Гаврилов подошел к женщине, посмотрел в глаза и взволнованно сказал:

— Спасибо, дорогая, от командования и партизан бригады.

В этот день тридцать восемь человек — раненые и больные — были перевезены из Черепето в лес и раз­мещены в двух просторных землянках за деревней Юховичи. Ночью бригада покинула Россонский край. На плечи Александры Филипповны сразу легла масса забот. Ей пришлось не только лечить людей, но и ду­мать о питании, об охране госпиталя. Первый трудный день прошел незаметно. Только в сумерки она, почув­ствовав усталость, прилегла под деревом на охапку свежей травы. Сон не приходил. Сейчас Александра Филипповна поняла ту тяжесть, которую взвалила себе на плечи. И почему-то именно сейчас ей неволь­но вспомнились прожитые годы.

Начальник партизанского госпиталя А. Ф. Анисимова

 Партизан В. А. Крылов

В 1938 году, окончив Московский медицинский тех­никум, она, молодой фельдшер, получила направление в город Опочку. Большая и интересная работа заве­дующей райздравотделом принесла радость и удовлет­ворение. В том же году ее приняли в ряды Коммуни­стической партии. С первых дней фашистского нашест­вия с тяжелым чувством она оставила город и эвакуи­ровалась в Кесовогорский район.

В июле второго года войны ее неожиданно вызвали в обком партии. Николай Васильевич Васильев, под­биравший группу партийных и советских работников для 3-й Калининской партизанской бригады, предло­жил ей участвовать в партизанской борьбе. Александ­ра Филипповна, не задумываясь, откликнулась на предложение.

За год пребывания в тылу противника она под ру­ководством начальника медслужбы бригады, талант­ливого хирурга Вадима Дмитриевича Щеглова выле­чила и вернула в строй десятки партизан. Госпиталь часто был на колесах и в любой сложной обстановке действовал непрерывно. Но это было тогда, когда во­круг тысяча хорошо вооруженных бойцов, когда ря­дом душевный человек — комиссар Васильев. Другое дело сейчас. Обстановка изменилась: Щеглова и операционной сестры Лены Старовойтовой нет. В землян­ках лежат беспомощные, израненные и обессиленные болезнью люди. С ней остались ее помощницы — санитарка Катя Иванова, Тася Бондарева и Феня Лиси­цына и еще взвод охраны из легко раненных, выздо­равливающих партизан под командой старшины Василия Фролкина. Как сложится судьба этих людей, представить было трудно. С такими тяжелыми мыслями она задремала на рассвете.

Прошли первые два трудных месяца действия гос­питаля в лесу. К Россонскому району приблизился фронт. Вокруг стало много вражеских войск. Несколь­ко раз немцы проводили карательные экспедиции, про­чесывая большие лесные массивы. Оставшимся в этом районе партизанам действовать стало трудней. Осо­бенно тяжело пришлось местному населению. Карате­ли убивали или забирали в концлагеря всех, кого им удавалось поймать. В такой сложной обстановке Алек­сандра Филипповна продолжала выполнять свое боевое задание. А в госпиталь ежемесячно поступали все новые и новые раненые партизаны.

Опасность заставляла соблюдать строжайшие меры предосторожности. Поэтому километрах в семи от зем­лянок лазарета, в глухом лесу, партизаны оборудова­ли и тщательно замаскировали семь новых землянок и перевели туда всех, кто находился на излечении. В двух больших разместили тяжело раненных, в треть­ей — больных, в четвертой организовали что-то вроде кухни. В центре, в отдельной землянке, производились операции. Здесь же хранились медикаменты. В других землянках расквартировался взвод охраны. Отдельно был спрятан запас зерна и картофеля. Жизнь госпиталя и на новом месте оставалась напряженной. Не хватало продуктов. А тут еще в конце ноября выпал большой снег, который сильно затруднял дальнейшие действия партизан. Что ни делай — все равно остается след И все-таки группа партизан, которую обычно воз­главляла санитарка Катя Иванова, работавшая до воины учительницей в Новосокольническом районе, заметая за собой следы, пробиралась в деревни за продуктами.

Как-то Катя со своими помощниками братьями Ки­селевыми, тринадцатилетним Володей и пятнадцатилетним Федей, родителей которых расстреляли немцы, пришла в деревню Глоты.

Разыскав Анну Савельеву, мать нашего разведчика Ивана Горецкого, она рассказала, в каком труд­ном положении оказался госпиталь. Белорусская жен­щина без лишних слов отдала все свои запасы муки и указала место, где в земле закопан хлеб местных жителей, замученных карателями. Пять мешков муки, доставленных в госпиталь, помогли восстановить силы  многим раненым. Это была неоценимая помощь Анны Савельевны Горецкой, ныне Героя Социалистического Труда. Местное население района, особенно деревень Двор Черепето, Глоты, Юховичей, Карзуново, Чернуш­ки, поселка Россоны, помогали раненым всем, чем мог­ли, отдавали все, что имели.

В одной из землянок Катя Иванова держала отби­тую у полицейских корову. Молоко раздавалось по стакану только тяжело раненным и больным. Всего трудней было достать соль. В конце декабря политрук взвода Сергей Фролов и партизан Александр Жуков возвратились из Себежского района. Они были в де­ревне Песчанка, в которой родился и вырос Жуков. Развязав вещмешок, Фролов вынул узелок и устало сказал:

— Вот все, что удалось раздобыть.

Анисимова взвесила в руках узелок:

— Килограмма три. Новый год встретим с солью. Это сейчас лучший подарок.

С наступлением холодов положение в районе ухудшилось. Многие белорусские партизанские соединения и часть населения ушли за линию фронта. В госпи­тале скопилось более ста двадцати человек. Корова была зарезана. Запасы продовольствия подходили к концу. Иванова снова отправилась за продуктами.

С трудом пройдя по глубокому снегу, она стала спус­каться к деревне Юховичи. Ее заметили фашисты и от­крыли стрельбу. Началось преследование. Петляя по лесу, Иванова с большим трудом сумела оторваться от гитлеровцев. Ночь прошла в большом напряжении. А наутро партизаны, лежавшие в обороне, увидели цепь немцев. К великому счастью, солдаты, громко разговаривая, прошли стороной в ста метрах от землянок. Оставаться в лесу было бессмысленно. Могли погибнуть все. Посланные ночью Катя Иванова и Александр Жуков разыскали партизан 20-й бригады, собравшихся уходить за линию фронта.

Командир бригады Ершов и комиссар Головков, выслушав просьбу Ивановой, задумались. Комбриг, выкурив цигарку, долго молчал. Потом сказал:

— Ладно, завтра выходим. Готовьтесь, пойдете в нашей колонне.

Утром, еще затемно, весь госпиталь покинул зем­лянки. Ослабленные ранениями, болезнями и плохим питанием люди вдруг почувствовали реальную уверен­ность в своем спасении. Через пять часов ходьбы они прибыли в лагерь 20-й бригады. Тут их ждали. Ко­лонна вышла в путь и вскоре влилась в общий поток белорусских, латышских и калининских партизанских соединений, выходящих за линию фронта. Вместе с бойцами двигалось и мирное население. На подводах они везли детей и нехитрые пожитки. Старики и жен­щины вели с собой коров. Вся эта пестрая толпа лави­ной двигалась к переправе через еще не покрытую льдом реку Нищу. Здесь в ее излучине образовался сплошной затор сплава леса. И по нему люди устре­мились на другой берег. Под напором идущих сзади первые ряды стали падать с обледенелых бревен в воду. Послышались плач и крики. Назревала паника. Вдобавок немцы ударили из пулеметов с левого флан­га. Боковое охранение партизан вступило в бой. Уда­ряясь о бревна, вражеские пули рикошетом взмывали ввысь, создавая гигантский фейерверк. Но форсирова­ние реки не прекращалось. Партизаны и мирное насе­ление стремились любой ценой пробраться за линию фронта. Многим это стоило жизни, но белорусские, ла­тышские бригады и часть, отрядов калининских бригад сумели прорваться.

Перед утром к месту переправы подошли немецкие танки и разорвали большой хвост колонны.

— Комиссар, придется отходить! — выдавил через силу комбриг Ершов.

— Да, надо спасать людей.

Партизаны, часть женщин, старики и дети вынуж­дены были вернуться в оставленный белорусами ла­герь в юховском лесу. Анисимова с болью в сердце раз­мещала свой госпиталь в землянках. Все были изму­чены, всем хотелось тепла и отдыха. Но вскоре стало ясно, что и отсюда надо уходить. В землянках ночева­ли немцы. Они оставили подключенными телефонные аппараты. И теперь, естественно, знали о приходе пар­тизан. Преодолевая смертельную усталость, люди со­брались и медленно, засыпая на ходу, потянулись на базу 20-й бригады.

Партизанка Е. И. Иванова

Разведчик Ю. Д. Барабанов

Через трое суток бригада вновь вышла к линии фронта под Полоцком.

В эту зиму болота полностью не замерзли. Не­большой мороз только сверху схватывал тонким льдом воду. И все-таки идти пришлось этими болотами. Все другие пути контролировались фронтовыми частями противника. Тяжелое оружие — противотанковые ру­жья, минометы и станковые пулеметы — партизаны зарыли в лесу. В колонне кроме людей госпиталя вновь шли партизанские семьи. В первые же сутки бо­лото засосало большинство лошадей. Партизаны ус­пели снять только вьюки, но еще долго над поверхно­стью топи оставались головы животных с широко рас­крытыми глазами, из которых текли слезы.

На четвертые сутки блуждания по болотам нако­нец-то ударили морозы. Запасы продовольствия под­ходили к концу. Резали оставшихся лошадей. Люди спали прямо на снегу. Многие обморозились, а участка перехода фронтовой полосы найти пока не удавалось. Вся тяжесть поиска падала на разведчиков. Они про­ходили за сутки вдвое больше остальных партизан, но не жаловались. Наступил тревожный пятый день. Ко­лонна медленно двигалась по мелколесью. В середине дня командир взвода бригадной разведки Евгений Зимин доложил Ершову:

— В трех километрах отсюда, в лесу, мы обнару­жили землянки и склад с мукой.

Осунувшийся и почерневший комбриг впервые улыбнулся одними глазами.

— Веди в лагерь.

Это было спасение. Люди с жадностью хлебали горячую мучную кашицу, и тут же их одолевал сон. На следующий день Ершов и Головков вызвали к себе Зимина и Юрия Барабанова.

— О положении говорить нет смысла,— глухо ска­зал Михаил Алексеевич.— Ваша задача, друзья, в ближайшие два-три дня найти брешь в позиции немцев. Действуйте.

За двое суток разведчики где в рост, а где и на животе «прощупали» большой район фронтовой полосы. Командование бригады решило двинуться через неза­мерзшую речку Дриссу. Ночью в ледяной воде парти­заны в трех местах уложили кладки. Соблюдая осто­рожность, люди медленно переправлялись на другой берег. По обеим сторонам от места перехода в дерев­нях находились немцы. Их пикеты часто освещали местность ракетами, но обнаружить партизан не смогли. Поднявшаяся метель скрыла следы.

И вновь Ершов позвал к себе Зимина:

— Возьми четырех разведчиков, и следуйте по ком­пасу строго на восток. В сотне шагов за вами будут идти Барабанов, Шестаков и Шевелев.

Метель усиливалась. Следы головной группы раз­ведчиков вскоре исчезли. Зимин со своими товарищами оторвался от основных сил бригады. Колонну повел Барабанов.

Утром пурга стихла. По всем расчетам, партизаны должны были находиться в нейтральной зоне. Казалось, все уже позади, но комбриг, наученный горьким опытом, приказал укрыть колонну в лесу, а вперед в двух направлениях выслал дозоры. Через полчаса вернулись разведчики, ушедшие ранее в юго-восточном направлении. Юрий Иванов торопливо доложил:

— В двух километрах отсюда мы обнаружили роту немцев, меняющих позицию.

Стали ждать возвращения второй группы. Бараба­нов, Шестаков и Ананьев появились через час и ска­зали, что впереди шоссейная дорога, оседланная нем­цами.

— Идите на северо-восток,— с отчаянием прика­зал Ершов.— Мы будем двигаться по вашему следу.

За шоссейной дорогой начался участок вырублен­ного леса. С трудом преодолев завалы деревьев, раз­ведчики оказались у противотанкового рва. Спустив­шись на тонкий лед, они провалились по грудь в воду. От холода начало сводить ноги. Помогая друг другу, ребята выбрались на противоположный берег рва. Подняться они уже не могли, а потому поползли по-пластунски. Неожиданно впереди, в нескольких десятках метров, разведчики увидели землянку. Около нее стояла противотанковая пушка. Ребята залегли и прислушались. Так и есть: они услышали русскую речь. Партизан заметили.

— Кто такие? Встать! — закричал часовой.

— Браток, мы свои — партизаны,— почти просто­нал Юрий Барабанов.

Через несколько минут бойцы втащили обессилен­ных и окоченевших разведчиков в теплую землянку. Виктор Шестаков, убедившись, что встретили своих,  еле выдавил:

— Товарищи, по нашему следу сюда выходит 20-я партизанская бригада. Там раненые, больные, помо­гите.

Трудно описать картину встречи - измученных и оборванных женщин, стариков, детей и партизан с ар­мейцами. Многие плакали. Все люди были спасены, в том числе исхудавшие, обессиленные изнурительным  походом сто двадцать три раненых и больных из партизанского госпиталя. Пять месяцев в невероятно сложной обстановке вражеского окружения комму­нист Анисимова делала все, чтобы спасти им жизнь.

После освобождения от оккупантов Опочки Алек­сандра Филипповна вновь вернулась к прежней рабо­те — заведующей райздравотделом. А затем многие годы она работала в Калининском облздравотделе.