Наступил жаркий июль. Линия фронта приблизи­лась вплотную к партизанскому краю. Было понятно, что немцы на калининской земле пребывают послед­ние дни. И вот пришел приказ начальника Калинин­ского штаба партизанского движения Соколова бло­кировать все дороги, оказать самую активную помощь наступающим частям Советской Армии.

Раннее утро. Бригада в полном составе готовилась к своему последнему бою в тылу врага. Фашисты от­ступали из Опочки. Они зверствовали в ней три года и сейчас торопились уйти от расплаты.

Комиссар бригады Васильев перед боем собрал коммунистов.

— Нужно так проводить фашистов,— сказал он,— чтобы оставшиеся в живых запомнили эти проводы на всю жизнь.

— Сделаем,— ответил кто-то за всех.

Бойцы и командиры давно ждали этот день, давно готовились к нему.

У шоссе Опочка — Мозули, вблизи деревень Белоусово, Лаптево, Мишнево, отряды разместились на по­логих буграх. Штаб бригады и бригадная разведка находились в центре засады. Партизаны еще издали заметили вражескую колонну. Впереди двигались раз­ведчики. Сытые, рослые кони картинно гарцевали. Обоз, груженный награбленным имуществом, следо­вал за конниками торопливо и скученно. Мы насчи­тали около трехсот подвод, а они все выезжали и вы­езжали из-за поворота.

В засаде ждали команду. Кузнецов, исполнявший обязанности комбрига, почему-то не торопился. В чер­ном кожаном пальто, затянутом ремнями, он был по­хож на комиссара времен революции. С этим чело­веком мы разделили много радостных и горьких минут.

Начальник медицинской службы 3-й бригады В. Д. Щеглов	Командир отряда А. С. Кузнецов

Александр Семенович родился в Кронштадте в 1907 году в семье рабочего судостроителя. Еще подро­стком пошел по стопам отца — нанялся работать на па­роходный завод. Парень много перенял от революци­онных балтийских моряков. В 1924 году вступил в комсомол. Он участник финской кампании. С первых дней Великой Отечественной войны — доброволец Угрюмовской дивизии народного ополчения. В оборони­тельных боях за Ленинград в 1941 году дважды был ранен. Впервые я с ним встретился в селе Урицком в 1942 году. В лесах на калининской земле он коман­довал истребительным отрядом, затем возглавлял раз­ведку бригады. Позже, около года, был командиром второго отряда. Одним словом, достойный преемник комбрига Гаврилова.

Прощаясь перед отправлением. за линию фронта, больной Алексей Михайлович говорил:

— Знаю тебя давно. Верю, как самому себе.

— Все будет как надо. Поправляйся, дружище,— проникновенно и тихо ответил Кузнецов.

...Неожиданно у деревни Мишнево заработал пуле­мет: отряд Либы поднялся в атаку. В ту же минуту Кузнецов дал очередь из автомата. Мгновенно ожила партизанская засада. Гитлеровцам некуда было бе­жать: за дорогой простиралось открытое поле. Их всю­ду настигали наши пули.

Уничтожение фашистов длилось около двух часов. За это время здесь полегло более трехсот вражеских солдат и офицеров. К месту боя стали подходить от­ступающие фронтовые части противника. Заработала их артиллерия. В воздухе повисли три красные раке­ты: команда партизанам к отходу. Позади оставался двухкилометровый участок дороги, заваленный трупа­ми фашистов, лошадьми, подводами и награбленным имуществом.

Когда бригада отошла на два-три километра, над дорогой появилась десятка краснозвездных штурмо­виков. Они начали добивать отступающего против­ника.

В этот день еще несколько раз мы видели наших штурмовиков. Они парами проносились над дорогами в поисках вражеских частей.

На вторые сутки перед вечером бригада размести­лась в низкоррслых кустах невдалеке от проселочной дороги. Штаб бригады работал напряженно. В разные стороны ушли разведчики. Отряды поочередно отды­хали. Ночь прошла беспокойно. Охранение первого от­ряда «Смерть фашизму!», занимавшее оборону у до­роги, дважды вступало в бой с подразделениями про­тивника, пытавшимися приблизиться к партизанам. Но утро было удивительно тихим, необычным. Ведь последние дни все кругом грохотало, стонало. А тут тишь. Лишь ветер откуда-то приносил звуки редкой канонады.

Во второй половине дня 17 июля 1944 года 3-я Калининская партизанская бригада в двадцати пяти ки­лометрах юго-западнее Опочки, вблизи деревни Зао­зерье, в составе семисот восьмидесяти четырех че­ловек встретилась с передовой частью Красной Ар­мии.

Дозор бригадной разведки, двигаясь впереди ос­новных сил, подал сигнал «внимание». С высотки спу­скалась цепь вооруженных людей. Определить было трудно: то ли это отступающие немцы, то ли наши. Павел Пузиков и Иван Холоденок спрыгнули с коней и кустами пробрались к проселку.

— Мы партизаны 3-й бригады, а вы кто? — закри­чал Пузиков.

— Полковая разведка! — ответил военный в маск­халате.

— Наши! Наши! — закричал во всю силу Павел и побежал вперед.

Через несколько секунд он был уже в объятиях войсковых разведчиков. Все это происходило на гла­зах бригады. Бойцы рванулись вперед. Некоторые ко­мандиры попытались остановить партизан, но радость долгожданной встречи была настолько сильна, что удержать общий порыв было невозможно.

Громкое «ура» катилось по перелескам.

Много раз Кузнецовский переезд вставал прегра­дой на нашем пути. В этот жаркий июльский день мы впервые вышли на него открыто и двинулись вдоль железной дороги в сторону Идрицы.

На каждом километре пути под откосом валялись вверх колесами исковерканные вагоны и паровозы.

— Наша работка! — улыбаясь, довольно говорил Юрий Дешевой.

В растянутой походной колонне шли те, кто, рис­куя жизнью, ночами пробирался к магистрали, чтоб в очередной раз пустить под откос эшелон с фаши­стами.

Душный день клонился к закату. В четырех кило­метрах от Идрицы, у озера Белого, стоял веселый шум. Сюда собрались народные мстители многих партизанских бригад Калининской области. Сосновый бор был полон говора, радостных возгласов. Запылали партизанские костры. Несмотря на трудности послед­них дней и сильную усталость, партизаны не ложились спать. Многие просто не могли понять: как это вдруг можно, не опасаясь, свободно петь песни в кругу то­варищей, спокойно лежать на сухом песке.

Я тоже не находил себе места. Здесь, у озера Бе­лого, я познал первые смутные тревоги и радости пар­тизанского разведчика. Много раз тайно, в сложной и опасной обстановке пробирался сюда по ночам к на­шим людям. Невольно вспомнился Прокоп Филиппо­вич Ващенко, его семья и его будка у железной доро­ги. «Живы ли те, кто помогал нам?» — думал я. А во­круг меня у теплой воды между редкими большими соснами, подложив под голову вещмешки или ватники, вповалку спали сотни партизан, и каждый, наверное, видел мирные сны.

Калининский штаб партизанского движения, представители обкома партии работали в ту ночь до утра. Нужно было решить дальнейшую судьбу тысяч бойцов и командиров. Многим предстояло влиться в боевые части 2-го Прибалтийского фронта. Значительная же группа командиров направлялась на восстановление народного хозяйства. А молодежь комсомольского возраста, имеющую опыт партизанской войны и сред­нее образование, направляли для учебы в военные учи­лища.

Утром к озеру прибыл отряд Бородулина. Николай Павлович еще не оправился от ранения и лежал на телеге. Он привез с собой пленного полковника, ко­мандира немецко-фашистской дивизии. Звание немец заслужил еще в 1917 году, работая директором одного из военных заводов Круппа. Полковник сдался по соб­ственной воле. Хотя ему никто не угрожал, он насто­роженно поглядывал на окружающих.

Во второй половине дня состоялся митинг, посвя­щенный полному освобождению от оккупантов терри­тории Калининской области. Всем нам пришлись по душе слова члена Военного совета фронта генерал- лейтенанта В. Н. Богаткина:

Мы постоянно чувствовали ратные дела парти­зан. Разгромом гарнизонов, взрывом вражеских эше­лонов вы расстраивали тыл оккупантов. Денными дан­ными о противнике вы помогали нам разгадывать его замыслы и выбирать правильное направление ударов по врагу. Вы ощутимо помогли нам в освобождении Калининской области от гитлеровцев.

Сразу же после митинга более пяти тысяч партизан влились в действующие части 2-го Прибалтийского фронта.

Комиссар нашей бригады Николай Васильевич Ва­сильев, утвержденный первым секретарем Опочецкого райкома партии, построил в походную колонну тех, кто должен был составить ядро партийно-советского аппарата района. Увешанные оружием партизаны вхо­дили в Опочку, Разрушенные улицы казались вымер­шими. Но буквально через час на центральную пло­щадь к Дому Советов сошлись сотни жителей города. Со слезами радости они встретили народных мсти­телей...