В акте от 29 ноября 1944 года были изложены некоторые дан­ные о зверствах, а также свидетельские показания. Вот что уста­новила комиссия.

Произведенными опросами граждан установлено, что с прихо­дом в Опочку в июле 1941 года немецко-фашистские войска арес­товали все еврейское население (по архивным данным— 107 человек), проживавшее в Опочке и районе. Евреи были заключены в концентрационный лагерь, где их морили голодом, заставляли вы­полнять непосильные работы. В марте 1942 года всех евреев рас­стреляли на окраине города. Осенью 1943 года немцы извлекли трупы из ямы и сожгли.

По этому поводу в акте комиссии имеются показания жительницы Опочки Варвары Степановны Котенко. Она рассказала: «В августе 1941 года по указанию гестапо был произведен массовый арест евреев (более ста человек), проживающих в г. Опочка. Среди арестованных были мои знакомые: семья Вайштейн из трех человек, семья Вишневских — 2 человека, Либгот Берта, Гессель и ее родственники, 7 или 8 человек, Кульмас и другие. Всех арес­тованных поместили в четырехэтажное здание, где их держали до марта 1942 года. За этот период также производили аресты ев­реев, которые проживали в сельской местности. К марту 1942 го­да арестованных евреев было около 150 человек. Для них были созданы кошмарные условия. В комнатах был ужасный холод и грязь, арестованных морили голодом, заставляли стариков и под­ростков выполнять непосильные физические работы, в силу этого многие из евреев не переносили таких условий и умирали...»

Другим свидетелем по этому же вопросу была Анна Афанась­евна Маковская. Она в 1944 году рассказывала членам комиссии:

«Со дня своего прихода в Опочку немецко-фашистские захват­чики занялись грабежом местного населения, заходили в дома и брали всевозможные вещи, вплоть до детских игрушек. С первых дней у евреев конфисковали все имущество и через короткий срок их всех арестовали и взяли под стражу в помещении казармы. Им выдавали по 125 граммов хлеба. Под арест было взято более 200 человек. Многие из них умирали от голода. Затем немцы стали учинять систематические кровавые расправы, о которых я хо­рошо помню.

По разговорам населения мне известно, что осенью 1943 года могилы расстрелянных евреев были вскрыты и трупы сожжены на кострах. Костры немцы жгли двое суток и к ним никого не подпус­кали, была поставлена усиленная охрана. Все еврейское население Опочки и случайно попавшие евреи были истреблены полностью».

Свидетель Евдокия Степановна Порозова рассказывала: «Про­живая в 300 метрах от места сожжения трупов еврейского насе­ления, я была очевидцем этого акта. Осенью 1943 года в течение двух суток на костре сожгли трупы расстрелянных евреев, место сожжения их охранялось... Дорога, проходившая через деревню Пухлы, в течение двух суток была закрыта. К месту сожжения беспрерывно ходили немецкие автомашины — подвозили дрова».

Комиссия после освобождения района осмотрела места сож­жения и установила, что в двух метрах от ямы, где были зарыты трупы растрелянных евреев, на земле имелось большое количест­во человеческих костей, сожженных на костре.

Репрессии коснулись, конечно же, не только евреев. Постоянно под смертельной угрозой находилась жизнь всех советских людей, оставшихся на оккупированной территории. В документах комис­сии есть свидетельские показания Евгении Михайловны Василье­вой. Она вспоминает:

«В августе 1941 года немцы провели массовые аресты лиц муж­ского пола. Ими были арестованы мой муж — Васильев, а также Петр Митрофанов, Василий Ковалев, Николай Петров, Николай Шахманов и другие. В эту же ночь их расстреляли. В конце ав­густа 1944 года я и родственники обнаружили 20 трупов расстре­лянных, зарытых в яму в петровском лесу. Массовые расстрелы и сожжения советских граждан немцами производились в дерев­нях района. В сентябре 1942 года немцы расстреляли 52 человека, проживавших в деревне Артюхово Водобегского сельсовета. Оставшися дети были заживо сожжены в огне вместе с постройками де­ревни. Двадцать восемь домов Артюхова со всеми хозяйственны­ми постройками сгорели в огне. Тогда же немцами было полностью расстреляно население деревень Меленки, Барканы, Гнилки, Стрехно, а жилые дома сожжены».

Мемориал в деревне Артюхово

В   архиве есть   страшные   свидетельские   показания   Михаила Петровича Петрова: «В июне 1944 года в деревню Кудка почти каж­дый день из Опочки приходили крытые машины, которые подъезжали прямо к дому, где размещалось отделение гестапо. Проходя мимо машин, можно было услышать разговоры сидевших там лю­дей.  Эти  машины  работники  гестапо сопровождали  за  деревню Кудка на поле, называемое Ровные Нивы, и через некоторое вре­мя оттуда доносились выстрелы, а машины возвращались обратно пустые».

За время оккупации Опочки немцы расстреляли 634 человека.

Целый раздел комиссия посвятила зверствам при допросах советских граждан. Вот что рассказала О. И. Устинова:

«Будучи арестованной за связь с партизанами, я в течение трех месяцев находилась под стражей. В ноябре 1943 года была очевид­цем, как с допросов возвращался бывший учитель Василий Гри­горьевич Грушин, арестованный СД. Он был настолько избит, что с трудом переставлял ноги и держался руками за стенку коридо­ра. Лицо его было покрыто сплошными кровавыми подтеками, губы рассечены, бы рассечены, голова разбита и по волосам стекали капельки кро­ви...

В конце ноября 1943 года в камеру, где я сидела, была поса­жена арестованная за связь с партизанами Варвара Павловна Клявина, проживавшая в Опочке. На второй или третий день она была вызвана на допрос, где была подвергнута жестоким изби­ениям и в бессознательном состоянии доставлена в камеру. Когда Клявину втолкнули в камеру, ее трудно было узнать. Лицо от по­боев превратилось в сплошную кровавую массу. Клявина истекала кровью, в течение пяти суток не могла встать.

Осенью 1943 года была арестована жительница Красногород-ского района Винникова и доставлена в Опочку. В декабре Вин-никову вызвали на допрос. Ее обвинили в связях с партизанами. Как рассказывали, она во время допроса отрицала эту связь, за что была подвергнута избиениям, во время которых ей выбили глаз. Винникова в бессознательном состоянии была доставлена в конц­лагерь. При каждом допросе следователь Калино избивал и меня».

Свидетель Елена Алексеевна Васильева членам комиссии рас­сказала: «В помещении гестапо в Опочке специально для допро­сов были оборудованы две комнаты. В них стояло по две скамей­ки, на которых избивали арестованных. На стенах висели ремен­ные плетки и резиновые дубинки. У стола лежали палки, а на сто­лах иголки и лезвия от безопасных бритв. Сам вид этих комнат наводил ужас на человека. Находясь в здании гестапо, мне неод­нократно приходилось слышать, как из комнат допросов доноси­лись звуки ударов палками, плетьми и крики арестованных. По окончании допроса арестованного уборщицам предлагалось про­изводить уборку комнаты. Войдя туда, я неоднократно наблюдала следы свежих побоев: кровь на полу, брызги крови на столах и стенах, окровавленные иголки, разбросанные на столе.

В апреле 1943 года гестаповцами был задержан в Высоковском сельсовете партизан по имени Иван. Когда его привели, я видела, что руки у Ивана были скованы цепями. Через несколько минут из комнаты допроса, куда его привели, начали доноситься звуки уда­ров палками и крики допрашиваемого. После допроса его вывели из комнаты, лицо было покрыто кровавыми подтеками и одежда окровавлена.

В июне 1943 года гестапо в одной из деревень был задержан 12-летний подросток, у которого мать и отец ушли в партизаны. На этого подростка напустили овчарку, которая набросилась на него и искусала. Через три дня после этого подросток умер».

Сразу после освобождения Опочецкого района были составле­ны списки трудоспособного мирного населения, угнанного на ка­торжные работы в Германию.

Комиссия установила, что виновниками всех злодеяний, совер­шенных немецко-фашистскими захватчиками на территории Опо­чецкого района, являются, наряду с германским фашистским пра­вительством и командованием армии, следующие конкретные лица: начальник отделения СД, капитан Крезер, заместитель начальника фельдфебель Бернгард, старший следователь Рихард Калино, сле­дователи Штраус, Теринг, начальник отдела тайной полевой по­лиции Вальтер Ламм, обер-фельдфебель Остовальд, унтер-офицеры Виннильман, Обербекман, Аниш, Шульц и другие захватчики».