ЭТИ СТРАШНЫЕ ГОДЫ...
Мой отец Анисим Сергеевич Сергеев был участником революции и гражданской войны. Когда началась Великая Отечественная, в нашем доме жили четыре человека: отец, мама Федосья Николаевна, я и сестра Анна. Другая моя сестра — Александра — после окончания Опочецкой медшколы была мобилизована в армию в начале войны. Еще одна сестра — Антонина — до войны проживала в Белоруссии. В 1942 году она вернулась в нашу деревню вместе со своим мужем Адамом Антоновичем Яковлевым.
...24 мая 1943 года к нам в Асташово пришли пятеро партизан. Приходили они часто, мы их кормили, одевали, передавали информацию о враге. И вдруг в деревне появился карательный отряд,
который располагался в деревне Есенники. Мой отец сообщил об этом партизанам, а немцам сказал, что <в деревие партизан нет. И народным мстителям удалось опередить немцев и открыть огонь первыми. Один фашист был убит, второй тяжело ранен. Партизаны же невредимыми ушли в лес. Обозленные враги начали обстреливать дома. Мы укрылись от пуль в подвале. Но тут раздалась команда: «Кто есть в доме — выходи!»
Фашисты повели нас в деревню, поставили всех пятерых в ряд, и один из немцев прицелился в нас из пулемета. Я стояла рядом с отцом и слышала, как он сказал: «Аннушке одной тяжело будет нас хоронить». Сестра Анна успела убежать в лес.
В это время фашисты пригнали еще нескольких жителей деревни и приказали всем заходить в дом. В доме нас сажали на скамью и по очереди били толстой палкой длиной около метра. Тех, кто падал, снова сажали и били...
Затем фашисты решили расстрелять четырех человек — моего отца Анисима Сергеевича Сергеева, Марию Ивановну Федорову, Евгению Николаевну Николаеву и Егора Ивановича (к сожалению, не помню его фамилии).
Враги сожгли два дома и угнали всех мужчин в концентрационный лагерь, который находился в Дедовичах. Однако из лагеря всем им удалось бежать, хотя очень трудно было идти голодными по болотам и лесам. Многие из бежавших были опять схвачены и отправлены в лагерь, и снова бежали...
А. А. Анисимова и А. А. Яковлев
Все сильнее становилась ненависть к врагу. Все более жестоко расправлялись с нами немцы. Три долгих года прожили мы, оторванные от Родины, часто не знающие, что происходит на фронте. Но в победу верили твердо и старались при каждом удобном случае помогать партизанам.
В 1942 году карательный отряд, сформированный фашистом Байтельскахером из русских изменников, остановился в деревне Дербыши бывшего Идрицкого района. С тех пор жители нашей деревни не знали покоя ни днем, ни ночью. Каратели верой и правдой служили своему новому хозяину. Они ездили верхом на лошадях с плетками в руках, искзли партизан, выявляли подпольщиков. Переодеваясь в гражданскую одежду, приходили в село под видом партизан, чтобы найти тех, кто партизанам помогает.
Каратели грабили население, забирали к себе молодежь. Ими были схвачены Иван Николаевич Федоров и Илья Николаевич Николаев и отправлены в Германию за то, что отказались идти в карательный отряд.
Один из карателей — Василий Меньшиков — пытался уйти к партизанам. Встреча была назначена в нашем доме. Об этом стала известно. 24 мая 1944 года снова арестовали меня, мою сестру Антонину с грудным ребенком, ее мужа Адама Антоновича Яковлева и Василия Меньшикова. Трое суток мы просидели под арестом голодные.
На допросах нас били, пытали и на четвертые сутки решили казнить. Мы знали, что везут нас на расстрел. Когда повозки, в одной из которых были Василий Меньшиков и Адам Антонович, а в дургой — я и моя сестра, подъезжали к кустарнику, сопровож давшие нас пятнадцать верховых с плетками плотно окружили телеги. Видимо, боялись, что мы сбежим...
Привезли нас, оказывается, в нашу деревню Асташово. Остановились возле нашего дома, велели мне взять ребенка и идти домой. Тоня поцеловала дочку и отдала мне... Не успела я положить малышку в постель, как в дом вошел каратель.
— Пусть старуха сидит с ребенком, а ты иди в деревню,— сказал он мне.
Посреди деревни, на дороге возле дуба, я увидела толпу народа. К дубу повели мою сестричку, на спине у нее была надпись: «За связь с партизанами». Я закрыла глаза. Ждала, когда настанет мой черед. Заместитель начальника гарнизона что-то говорил, потом меня вдруг кто-то дернул за руку и сказал: «Иди домой, а старухе ничего не говори!»
Из дому нам было запрещено выходить трое суток, чтобы мы не могли похоронить мою сестру...
Когда наша деревня была освобождена Советской Армией, во всех двадцати домах ее был развернут военный госпиталь. Раненых было очень жаль. Если они умирали от ран, то было непе-радаваемо горько. Ведь это из-за нас, из-за меня они погибли, освобождая нашу землю от фашистской нечисти.
И есть у нас сейчас святое место — братская могила на окраине деревни Асташово. В ней покоится прах восьмидесяти героев, павших в боях за освобождение нашей Родины. Могила содержится в образцовом порядке благодаря заботам исполкома Лобовско-го сельского Совета. Я вместе со своим мужем Иваном Николаевичем тоже забочусь о поддержании чистоты и порядка на братском захоронении. Ведь очень много родственников погибших приезжают сюда, не считаясь с расстоянием.
...Моя сестра, Антонина Анисимовна, награждена медалью «За отвагу» посмертно, так же как и ее муж — Адам Антонович Яковлев. Об этом в 1966 году написала газета «Псковская правда» (номер от 25 января). А многих карателей постигло законное возмездие.
3. СЕРГЕЕВА.
Дер. Асташово.