Геннадий Александрович Мякшин, живущий в Опочке, рассказывает:

— Войну я начал разведчиком. Первое боевое крещение получил под Великими Луками зимой 1942 года. Затем меня направили в тыл врага, на помощь народным мстителям, где я воевал в составе 7-й Калининской партизанской бригады. Мы громили фашистских захватчиков на территории Опочецкого и прилегающих к нему районов.

Мой собеседник на минуту умолк, прислушиваясь к радио. Из репродуктора доносилось:

Дымилась роща над горою,

И вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят...

  — Душевная песня, — нарушив молчание, вновь заговорил Геннадий Александрович. — Она всегда заставляет меня вспомнить самую яркую страницу в боевой жизни... Да, там многое было так, как в этой песне.

...Летом 1944 года партизаны соединились с наступающими войсками Советской Армии. Освобожденная Псковщина осталась позади. Развернулись бои за Латвию.

Мотострелковый батальон, в котором служил Мякшин, стремительно продвигался вперед. Перерезали железную дорогу, связывающую Псков с Даугавпилсом. С ходу взяли хотя и безымянную, но важную высоту, господствующую над окружающей местностью. Поступил приказ закрепиться и держаться до подхода главных сил.

Весь день не спускали глаз с прицелов, отражая яростные атаки гитлеровцев. Когда закат слился с заревом пожарищ, склоны высот были густо усеяны трупами в серо-зеленых мундирах. Тут и там стояли подбитые танки с черными крестами на броне. Но и батальон сильно поредел. К концу подошли боеприпасы. В довершение не только по фронту, но и справа, слева, позади вспыхнули вражеские разноцветные ракеты. Выходит, полное окружение...

— Мякшин, к комбату! Майор Дитюк стоял возле разбитой рации.

— Говорят, ты был разведчиком, партизаном? — спросил он.

— Так точно! — ответил Мякшин.

Помолчав и что-то взвесив, комбат сказал:

— Подбери себе несколько человек. Пользуясь темнотой, надо во что бы то ни стало пробраться к своим.

Мякшин успешно справился с этим заданием. К утру он вернулся в свой батальон с боеприпасами и приказом действовать в соответствии с обстановкой. Еще один день прошел в боях с наседающими гитлеровцами. А вечером майор Дитюк созвал командиров (в их числе был и Мякшин, заменивший убитого командира взвода) и доложил:

— Наши пушки и минометы разбиты. Во взводах — не более чем по отделению. На винтовку — пять, а на автомат — полдиска патронов. Что будем делать дальше?

— С такими силами к своим вряд ли пробьемся, — сказал Мякшин.

— А вот на запад прорваться можно. Гитлеровцы, пожалуй, и не предполагают, что мы двинемся в их глубокий тыл. А там, в тылу, можно обзавестись трофейным оружием, боеприпасами.

На том и порешили. Ночью батальон вышел из огненного кольца. Обосновались на острове, затерянном среди топких болот и лесов, но вблизи проезжих дорог.

— Теперь сформируй специальный отряд, возглавь его и действуй,— приказал Мякшину майор Дитюк. — Тебе, старому партизану, как говорится, и карты в руки.

За короткий срок отряд Мякшина разгромил несколько вражеских гарнизонов, складов и обозов. Было захвачено много винтовок, автоматов, пулеметов, патронов, гранат. Подорвали даже артиллерийскую батарею. Гитлеровское командование было очень обеспокоено дерзкими действиями невесть откуда свалившихся русских.

— Еще не то увидите, — усмехался Мякшин. Через несколько дней он доложил майору Дитюку, что нащупал слабое звено в системе вражеской обороны. Окрепший батальон снова двинулся к фронту, на прорыв к своим. Незадолго до рассвета, когда гитлеровцы спали, советские воины чуть ли не вплотную подползли к их окопам.

— Вперед! — крикнул Мякшин и метнул связку гранат в дежурный пулемет.

Предрассветную тишину огласило грозное русское «ура!» Вражеский фронт затрещал. Но тут, еще не зная, в чем дело, ударили и свои. «Перебьют нас в ничейной зоне», — подумал Мякшин. Пренебрегая смертельной опасностью, он бросился навстречу огню.

В нашем окопе его схватили.

— Кто такой? — Свои, ребята, свои... Из окружения прорываемся.

Огонь сразу же стих. А Мякшин предстал перед командиром части.

— На какое расстояние растрепали гитлеровцев? — спросил тот, разворачивая карту.

— Не менее чем на километр. — Что ж, воспользуемся. Вскоре в прорыв двинулись танки, пехота...

А Геннадию Александровичу Мякшину было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Г. ЕГОРОВ.