Из воспоминаний А. С. Клевцова, уроженца  деревни   Кашево Покровского сельсовета

Призванный в армию, я попал в танковую часть в октябре 1940 года. Наш полк базировался на полигоне под городом Вла­димиром-Волынским в семи километрах от польской границы.

Вечером 21 июня 1941 года командиры уехали в город, а в сол­датском клубе до поздней ночи показывали фильмы. Тогда еще никто из нас не знал, что эта ночь в мирной жизни последняя...

Нет на войне ничего тяжелее, чем отступать по родной земле, оставляя ее врагу. Нелегко было идти под вопросительно-испуган­ными взглядами местных жителей. Но мы верили, что победим, поэтому успокаивали плачущих женщин, детей и стариков.

Часть отступала в боевом порядке по направлению к Киеву. Настал день, когда кончились горючее и танковый боеприпас. Бы­ло приказано снять с боевых машин клипы затворов и закопать их.

Недели через две был получен приказ о переброске танкистов под Москву. Вскоре в числе других однополчан я получил в Ка­зани английские танки.

Первый бой в составе отдельного танкового батальона под Хим­ками запомнил навсегда. Трудно пришлось, сдерживая тяжелые немецкие танки. И если бы не пришли на помощь в бою на Воло­коламском шоссе наши легендарные «тридцатьчетверки», то неиз­вестно, как бы закончился тот бой...

14 июля 1942 года я мог бы и не вернуться... Наш танк был подбит прямым попаданием. При взрыве погибли командир танка и заряжающий. Вместе с механиком-водителем В. Г. Космаковым мы через нижний люк выбрались из объятой пламенем машины, доползли до первой воронки... Повсюду горели танки, лес, земля, было темно от дыма. Что было дальше — не помню. Сколько без сознания пролежал — неизвестно, контузило разрывом снаряда. Очнулся весь в крови. Тишина... Кое-как выполз из воронки, увидел людей. Подумалось, что немцы добивают наших раненых. Достал пистолет, приготовился дорого продать жизнь... Но это оказались наши санитары.