А ФРОНТ УЖЕ БЫЛ РЯДОМ

Из официальных документов теперь известно, что 1 июля 4-я танковая группа гитлеровцев при мощной авиационной под­держке перешла в наступление из районов Даугавпилса и Екабпилса. Наша 27-я армия, которая оборонялась здесь, не имела дос­таточных средств и сил, чтобы создать глубоко эшелонированную оборону, и под давлением превосходящих сил противника начала 2 июля отход своими основными силами на Остров и Опочку, имея приказ Ставки отойти на рубеж реки Великой и совместно с ре­зервами, подошедшими из тыла, закрепиться здесь и остановить наступление гитлеровцев.

Саперные части, отведенные ранее к реке Лже, 2 июля в Голышево начали с утра строить переправу и ремонтировать дорогу от реки до Лямон. Днем над переправой появились три немецких бомбардировщика и пошли на цель с большой высоты. В то же время из-за облаков появились три наших «ястребка» и смело бро­сились на врага. Беспорядочно сбросив бомбы, не причинив пере­праве вреда, немецкие летчики, не приняв боя, улетели на свой аэродром. Больше в этот день авиация противника не беспокоила.

Строительство переправы и ремонт дороги к вечеру были за­кончены.

В ночь со 2 на 3 июля ушли в сторону Опочки через Красно-городское наши тыловые части и подразделения, а в следующую ночь следом прошли артиллерия, мотопехота, пехота, танки и дру­гая техника. Отступив, наши войска взорвали переправу через Лжу. Прикрывать отход основных сил армии на оборонительном рубеже в Лямонах остались два пехотных полка.

4 июля рано утром немецкая разведка и подвижной передовой отряд подошли в районе Голышева к реке и с ходу пытались ее форсировать. Завязался бой. Наши воины встретили врага друж­ным огнем из минометов, пулеметов, винтовок. Наша артиллерия, расположенная недалеко от деревни Ганьково на высотах у шоссе, вела прицельный обстрел позиций противника в окрестностях Го­лышева. Слышались разрывы снарядов, пулеметная и ружейная стрельба.

По словам очевидцев, немцы в течение дня неоднократно пы­тались захватить плацдарм на восточном берегу реки и построить переправу, но каждый раз откатывались назад, неся потери. Несла потери и наша обороняющаяся часть. Немцам так и не удалось в этот день перешагнуть Лжу.

Утром 5 июля к реке подтянулись основные силы крупной вра­жеской танковой и механизированной группы. В воздухе появи­лась «рама», которая корректировала огонь артиллерии врага. Фа­шисты обстреливали наши позиции, шоссейные дороги Лямоны — Красногородское, Александрове — Жербино, леса возле этих дорог, по которым отступали небольшие разрозненные подразделения 27-й армии. Гитлеровцы форсировали реку, построили переправу и ринулись вперед. Около четырех часов дня они захватили Красногородское.

* * *

Вот что вспоминает о тех июльских боях 1941-го их участник, бывший политрук роты, майор в отставке Ю. В. Погребов, кото­рый в составе наших полков прикрывал отход армии.

...Под непрерывным, начавшимся еще с вечера дождем совер­шали свой марш от Резекне поредевшие роты пеших танкистов 46-й танковой дивизии, командовал которой Герой Советского Сою­за полковник В. А. Копцов. Не успевшие получить машин до на­чала войны полки дивизии вынуждены были сражаться с фашис­тами как простые стрелки, и все же они сумели задержать про­тивника на реке Западная Двина под городом Даугавпилсом бо­лее чем на шесть суток.

Сухи и коротки были строки последнего боевого приказа коман­дующего 21-м мехкорпусом. К утру 6 июля 1941 года полки дивизии должны были сосредоточиться в районе Красногородского и занять оборону. К этому времени в строю в ротах оставалось по 15—20 солдат, а батальон насчитывал 120—150 бойцов. Но подразделе­ния не потеряли своей боеспособности и продолжали представлять для противника грозную боевую силу.

Первыми в засаду, устроенную нашими разведчиками на доро­ге Голышево — Красногородское, попали две автомашины с немец­кими автоматчиками и сопровождавший их бронетранспортер. В коротком бою обе машины были сожжены, а на дороге остались трупы тринадцати немецких солдат, скошенных ружейно-пулеметным огнем. Остатки разведдозора спаслись бегством на тран­спортере. Трех гитлеровцев истребил командир отделения развед­чиков сержант Николай Войтшнлов. Метко брошенной гранатой уничтожил двух оккупантов и захватил их ручной пулемет млад­ший сержант П. Щетинский.

Около полудня на позиции обороны 92-го танкового полка под командованием участника боев в Испании майора Н. Г. Косогорского обрушился удар десятка вражеских танков, позади которых следовали густые цепи фашистской пехоты. С растегнутыми ките­лями и засученными до локтя рукавами, без пилоток, в полный рост шли гитлеровцы. Подпустив танки на расстояние прямого вы­стрела, по приказу командира полка по ним открыла огонь батарея воентехника 2-го ранга коммуниста Князева.

После выстрела наводчика орудия сержанта Федоренко окута­лась клубами черного дыма, а потом вспыхнула как факел идущая впереди немецкая машина. Ценою своей жизни заместитель полит­рука Ткачук колбой с огнесмесью поджег прорвавшийся в наше расположение немецкий танк, а в это время бойцы лейтенанта Се­менова, поднявшиеся в контратаку, связками гранат забросали за­севший в воронке от снаряда вражеский броневик.

В завязавшейся рукопашной схватке гитлеровцы не выдержали штыкового удара и, бросив убитых и раненых, бежали на свои ис­ходные позиции, оставив на поле боя несколько боевых машин.

А через некоторое время на полк совершила налет фашистская авиация.

И все же наши бойцы держались стойко. Оккупанты убедились в этом после второй неудачной атаки. Во время ее отражения бы­ло подорвано и подожжено семь фашистских боевых машин и один бронетранспортер. Отличились пулеметчики Лялин и Козлов. Они скосили огнем не менее двух десятков солдат-эсэсовцев из диви­зии «Мертвая голова». Два раза водил свой батальон в атаку на засевших в лесу гитлеровцев Герой Советского Союза старший лейтенант М. Е. Пятикоп. Под его командованием была захваче­на батарея полковых минометов с большим запасом мин. Из них был открыт огонь по фашистам, отходившим под прикрытием танков. Отличился в том бою и боец Князев, лично уничтожив­ший двух гитлеровцев и доставивший в наше расположение не­мецкого унтер-офицера.

Только в ночь на 7 июля, по приказу командования, наши ба­тальоны отошли в район Опочки на новые рубежи обороны, так как танковые клинья врага на других направлениях глубоко проникли в наш тыл и создали для обороняющихся угрозу окру­жения.

С болью в сердце оставляли солдаты позиции, так обильно по­литые кровью боевых товарищей. Они клялись жестоко отомстить врагам за гибель друзей.

Многие участники описанного мною боя были награждены 1 сентября 1941 года орденами и медалями. Оставшиеся в живых Копцов, Косогорский, Семенной и другие получили их из рук Ми­хаила Ивановича Калинина в Кремле. Но многие не дожили до этого дня и были награждены посмертно.

Немало своих однополчан похоронили мы на Псковской земле. Пусть красногородцы, особенно молодежь, узнают имена хотя бы нескольких солдат и офицеров 46-й танкогой дивизии и особенно 92-го танкового полка, отличившихся в бою под Красногородском в июле 1941 года.

* * *

Как указывалось выше, 5 июля 1941 года фашистские войска заняли Красногородское. Но еще несколько дней спустя в деревнях появлялись разрозненные группы частей Красной Армии, выхо­дившие из окружения. Так, б июля в районе деревни Стянжево произошел бой нашего пехотного полка, пытавшегося пробиться к своим, с превосходящими силами противника. Вот что об этом бое вспоминает очевидец А. Н. Сергеев.

...В одно из воскресений первой декады июля сорок первого года воздух потрясли артиллерийские залпы. Я быстро взобрался на чердак своего дома, чтобы посмотреть, где идет бой. У дере­вень Куртины, Пуданы, Троши увидел огненные вспышки. Бой про­должался часа два.

Около 13 часов в деревне Друи встретился с советским солда­том. Он попросил ветхую одежду, чтобы заменить военную форму. Я выполнил его просьбу и пошел провожать солдата до деревни Дулово.

К вечеру того же дня мне удалось побывать на месте боя. Из рассказа уцелевшего солдата и местных жителей узнал, что нака­нуне боя у Стянжева разместился пехотный полк Красной Армии. Он выходил из окружения со стороны Латвии проселочными доро­гами через Артамоны, Лысцево, Решетниково, Троши, Пуданы, Трибесово. Цель командования полка — соединиться со своими от­ступающими частями. Но практически это уже было невозможно, потому что окруженцы оказались в глубоком тылу у немцев. Но они тогда этого не знали и, когда встретились с противником, ре­шили вступить в бой.

Место для прорыва было выбрано у Стянжева, там лесной массив, озеро, овраги. Полковая разведка доложила, что прошли механизированные колонны и пошла мотопехота. В то время и был нанесен артиллерийский удар. Однако вскоре вновь пошли танковые колонны фашистов. Немцы, сориентировавшись в обста­новке, пошли на окружение группы наших войск. На поле боя ос­тались четыре 76-миллиметровые и две 45-миллиметровые пушки, часть стрелкового оружия, 28 погибших солдат и офицеров.

У деревни Стянжево, на дороге, гитлеровцами были оставлены четыре разбитые грузовые машины, одна легковая, шесть пово­зок. Убитые немцы были похоронены у дороги на деревню Платишино. Погибшие советские воины похоронены местным населе­нием в братской могиле в деревне Трибесово.

Оставшиеся в живых солдаты Красной Армии выходили из ок­ружения поодиночке и небольшими группами в сторону Опочки и Пушкинских Гор.