ДИВЕРСАНТЫ НЕ ПРОШЛИ
30 июня 1941 года вся наша семья была в сборе. Во время обеда влетела в дом стайка деревенских ребятишек с криком:
— В деревню красноармейцы идут.
И побежали с этой новостью дальше.
Наш дом на южной стороне деревни был крайний. Я посмотрел в окно и увидел, что от урочища Осиновка в деревню идет небольшая группа красноармейцев. Мы вышли на улицу. Там уже собралось почти все население деревни, в основном женщины и дети.
Подошли красноармейцы. Их было десять человек. Девять рядовых и один командир с тремя треугольничками в петлицах. Все одеты в новое обмундирование. Рядовые вооружены винтовками и карабинами, у некоторых за поясами гранаты, у командира — автомат, на груди бинокль. Командир был ранен, голова перевязана бинтом.
Завязалась беседа. Посыпались вопросы:
— Откуда идете и куда? Где немцы? Придут ли они сюда? Отступать ли нам с вами? Что делать с колхозным скотом?
Командир рассказал, что их часть в бою разбили под Даугавпилсом, и оставшиеся в живых идут теперь группами в Опочку на переформирование, что немцы, видимо, вскоре сюда придут, а нашим с одними винтовками их не остановить. Он говорил, что, если здесь будут бои, то укройтесь в ближайшем лесу, туда же отгоните колхозный скот.
Командир направился к центру деревни, за ним строем пошли красноармейцы. Отец сказал мне:
- Сейчас пойдешь в Александрове в сельсовет, скажешь председателю, что в деревню пришли подозрительные красноармейцы.
- А чем они подозрительны?
- А тем, что отступают уже около двухсот километров, а обмундирование новое, точно получено со склада сегодня утром. Командир ранен в голову, а такой быстрый. Думаю, что у него и царапины на голове нет. Мне кажется, что некоторые красноармейцы не умеют говорить по-русски.
Минут через двадцать я вошел в здание сельсовета. В первой комнате никого не было. Во второй за столом сидел председатель сельсовета Петр Иванович Иванов и что-то писал. Я вошел в комнату, остановился у порога. Председатель поднял голову, спросил:
— Кто ты, чей будешь и с чем пожаловал?
Я подробно рассказал о подозрительных красноармейцах.
Петр Иванович встал из-за стола, снял со стены охотничью двухстволку, вставил в стволы два патрона и стал звонить в район...
Прошло не более получаса, и к зданию сельсовета на взмыленных лошадях верхом подъехали младший лейтенант и сержант, вооруженные пистолетами и карабинами, два пограничника на двуколке с двумя ручными пулеметами.
Недалеко от Александрова, в пятидесяти метрах от дороги, ведущей на Татарино, есть высотка. В то время она была покрыта сосновым лесом. На опушке и расположил свой отряд младший лейтенант. На флангах высотки залегли сержант и красноармеец с ручными пулеметами, в центре — младший лейтенант и ездовой с карабинами, председатель сельсовета с двухстволкой. Здесь же был и я, но без оружия.
Еще возле сельсовета младший лейтенант сказал мне:
— Пойдешь с нами. Возможно, придется сходить в Татарино и посмотреть, чем там занимаются «красноармейцы».
Но в Татарино идти не пришлось. «Красноармейцы» вышли из деревни и направились по дороге в Александрово. Когда колонна подошла к засаде, младший лейтенант крикнул:
— Стой, ни с места! При попытке оказать сопротивление будете уничтожены.
Я внимательно наблюдал за дорогой. Мне показалось, что «красноармейцы» вот-вот разбегутся, но они остановились, как вкопанные. И подняли вверх руки, хотя такой команды не было.
Далее младший лейтенант скомандовал:
— Положить оружие на землю и колонной двигаться в Александрове.
Эту команду «красноармейцы» тоже выполнили. И сразу же из-за высотки пограничник-ездовой быстро подъехал к лежавшему на земле оружию и сложил его в двуколку.
Под охраной пограничников «красноармейцы» пришли в деревцо. Около сельсовета их уже ждали пограничники, только что приехавшие на двух закрытых автомашинах из погранотряда, который находился в Красногородском. Задержанных диверсантов-посадили в автомашины и увезли.