К началу войны мне исполнилось уже 16 лет. С мамой и младшей сестрой мы жили тогда в д. Верхние Дупли. Помню, мы тягали лен и через деревню начали отступать наши части, многие стали прятаться. У кого были лошади, отъезжали к болоту на Смородину ниву, рыли ямы и прятались в них. Потом стало в деревне тихо - там хозяйничали немцы. Решили возвращаться домой. Было очень страшно. Когда вернулись в деревню, то увидели, что некоторые дома были заняты немцами, но наш занят не был, и мы остались в своем доме. А те, у кого дома были заняты, селились по соседям, баням, ригам.  В деревне остановилась немецкая тыловая часть. В д. Лаптеве была камнедробилка, а на перекрёстке деревень Верхние и Нижние Дупли - колбасный цех, а через дорогу - бойня, куда сгоняли скот со всей округи. Чуть подальше открыли пекарню. Население гоняли на разные работы: убирать по округе камни и дробить их, которые потом шли на постройку ДОТов. Работали на пекарне и в колбасном цехе. За отказ от работы и за то, что украл хотя бы горелую корку хлеба, избивали, могли натравить собак или закрыть в «тёмную». Жили своим хозяйством. Скот у местных жителей отбирали редко. Когда в окрестностях появились партизаны и стали минировать дороги, немцы нас заставляли «бороновать» эти дороги, т.е. запрягать лошадь в борону потяжелее и идти за бороной посреди дороги с коротко привязанными вожжами. Сзади шёл немец с автоматом и наблюдал, чтобы не свернули на обочину или не сделали вожжи длиннее. И меня заставляли «бороновать» дорогу от д. Нижние Дупли до д. Крымы, т.е. весь Крымский бор. Мне повезло, я не попала ни на одну мину, а вот парням из д. Лисино и д. Вальково не повезло: они подорвались на мине между деревнями Крымы и Горячево. Одного убило, а другого тяжело ранило. Еще заставляли вырубать кусты вдоль дороги, чтоб партизаны не могли минировать дороги. Зимой заставляли чистить снег. Так и жили, пока не началось наступление наших войск. Перед их подходом немцы согнали всех жителей деревень Верхние и Нижние Дупли на поле, около речки Изгожка. У кого были лошади, приказано было взять с собой. На своих лошадях, вместе с имуществом, которые жители успели захватить с собой, погнали в Германию. Целыми семьями, оставили только глубоких стариков и недееспособных. По дороге некоторые пытались бежать. Около Ямного озера, перед Опочкой сбежали два парня. Дальше некоторые тоже совершали попытки побега, но почти никому не удавалось: их ловили, избивали и возвращали назад, а некоторых расстреливали. Когда приехали в местечко Абрино, там погрузили на поезд и долго-долго везли. Высадили в г. Галле с приказом: «Выйтии, ничего с собой не брать!» Там в распределительном лагере прошли медкомиссию и направили кого на завод, кого на сельхозработы к Бауерам. Мы с матерью и сестрой попали на работу на завод. Делали какие-то детали, наверное, для военной техники, я точно не знаю. Дисциплина была очень строгая, жили в бараках. В лагере были итальянцы, американцы. Украинцы, белорусы и, конечно, русские. Другие национальности тоже были, но не помню кто. Самое плохое отношение было к русским. Голодали: утром - ничего, в обед - похлёбка из шпината или брюквы, вечером - похлёбка и небольшой кусочек хлеба. Старались оставлять на утро хоть крошечный кусочек хлеба, но, не получалось, всё равно чуть позже съедали, а наутро шли на работы голодными. Соседями были украинцы (мужчины), работали на хлебозаводе. У них иногда была возможность принести хоть какую-то корочку хлеба, деллиись с нами. Мы в свою очередь искали в немецком мусоре окурки. Вытряхивали из них табак и отдавали этим украинцам, потому что те хотели курить. Было мучительно плохо. Не хочется даже вспоминать, Освободили нас американцы. Перед этим была самая страшная бомбёжка. Мы прятались в развалинах, мама закрывала нас собой и говорила: «Я уже пожила. Мне бы вас сохранить!» После освобождения нас перевезли через Эльбу. Дальше добирались, кто как мог. Сначала до Идрицы, затем наняли машину. Доехали до Опочецкого рынка, а оттуда пешком домой. Слава Богу, дом наш выстоял.

Материал подготовила библиотекарь Лаптевской сельской библиотеки Л.И. Козырева.