22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, а уже в первых числах июля немецко-фашистские захватчики были у границ Красногородского района. Вот что рассказывает Леонид Захарович Егоров, уроженец деревни Бозовка Пограничного сель­ского Совета: «4 июля 1941 года утром немецкая разведка и под­вижной отряд подошли к реке Лже в деревне Голышево и пыта­лись форсировать реку. Завязался бой. Наша артиллерия обстре­ляла позиции противника. Бой шел в течение дня. Попытки нем­цев захватить плацдармы на восточном берегу и построить переправу через реку срывались. Пятого июля утром к реке под­тянулись крупные силы вражеской механизированной группы, не­мецкий самолет корректировал огонь артиллерии. Интенсивно об­стреливались шоссе Лямоны — Красногородское, Александрове — Жербино. Гитлеровцы форсировали реку, построили переправу. Во второй половине дня 5 июля 1941 года они вступили в Красного­родское».

Из официальных военных документов известно, что в июле 1941 года на красногородской земле сражались воины 27-й армии, которой командовал генерал-майор Н. Э. Берзарин.

На тринадцатый день после объявления войны район был окку­пирован гитлеровскими войсками. Началась изнурительная и тя­желая борьба с оккупантами.

Первыми жертвами фашистов уже в августе 1941 года стали братья Михайловы — Василий Михайлович и Иван Михайлович из деревни Гришково. Местные жители утверждают, что Михай­ловы остались, чтобы организовать сопротивление новым властям. Вместе с ними был расстрелян активист сельского Совета С. С. Крылов.

Первый секретарь Красногородского райкома комсомола Петр Степанович Самуилов пытался создать подполье. Он остался в ты­лу врага на свой страх и риск с целью объединения молодежи. Ему удалось организовать явки. Трагический случай оборвал его жизнь весной 1942 года.

Эстафету П. С. Самуйлова принял Николай Ильин, бухгалтер бывшей Красногородской МТС. Ему удалось организовать группу из полутора десятков юношей и девушек для сопротивления вра­гу. Группа действовала с апреля по ноябрь 1943 года и была свя­зана с 10-й Калининской партизанской бригадой. К сожалению, группа была разгромлена немцами из-за предательства одного из ее участников. Арестованных подпольщиков вначале держали в тюрьме в Красногородском, а затем направили в Опочку и далее в лагерь Моглино под Псков.

Судьбы подпольщиков сложились по-разному. Многие погибли, многие перенесли страшные муки в концентрационных лагерях, но все же вернулись домой. Вот, например, Петр Васильевич Доб­рынин. Он из концлагеря в Моглино попал во Францию, оттуда бежал и стал бойцом французского Сопротивления под кличкой «Ворон». Петр Васильевич вернулся в Красногородское. Долгое время работал слесарем-жестянщиком в Красногородской МТС, РТС.

Наиболее активное сопротивление немцам оказывала образо­вавшаяся в начале 1942 года группа, названная «Восьмеркой». Она базировалась в деревнях Ночевского и Горшановского сель­ских Советов. На шоссе Красногородское — Мозули члены группы спиливали телефонные столбы, разбирали мосты. На дороге около деревни Тупичино подорвали гранатами и сожгли две вражеские автомашины, уничтожили несколько полицейских. Немцам удалось установить участников «Восьмерки». Родственники подпольщиков 5 сентября 1942 года были расстреляны.

До ноября 1942 года «Восьмерка» действовала самостоятельно, а потом влилась в 10-ю Калининскую партизанскую бригаду.

В 1944 году организовалась патриотическая группа молодежи в поселке Красногородское, которая имела связь с партизанской бригадой и оказывала ей содействие.

На территории района с конца 1942 года действовала 10-я Ка­лининская партизанская бригада во главе с М. А. Лебедевым, а с 10 января 1943 года — во главе с Н. М. Вараксовым и комисса­ром П. Г. Романовым. В северной части района в 1943 году — на­чале 1944-го действовала 4-я Ленинградская партизанская брига­да во главе с А. Д. Кондратьевым. Район был также зоной дейст­вия тринадцатой и пятнадцатой калининских бригад.

П. Г. Романов

В составе 10-й Калининской партизанской бригады были созда­ны Красногородский подпольный райком ВКП(б) и райком ком­сомола. Территория района входила в зону действий спецгруппы П. В. Бобру-ся, которая обеспечивала связь армей­ских и партизанских разведок.

Подпольные райкомы партии и ком­сомола, спецгруппы устанавливали кон­такты с населением, имели посты наблю­дения, готовили различные операции. Население района оказывало всесторон­нюю поддержку подпольщикам.

Но   и враг    действовал    изощренно. Переодетые      полицейские      приходили ночью в деревню    под видом  партизан, вели расп-росы и, обнаружив сочувствие к ним, тут же расстреливали советских людей или закалывали    штыками.    Так были убиты К. О. Осипов а, О. М. Куд­рявцева из деревни Чурово,    Я. О. Оси­пов из деревни Ключки, В. С. Степанов из деревни Мекшино По­граничного сельского Совета и другие.

Фашисты применяли и такой бесчеловечный метод, как про­верка минирования дорог путем прогона толпы людей. Если слу­чалось, что мины не обнаруживались, а на ней потом подрыва­лась машина, этих людей расстреливали. Так, в 1943 году были расстреляны Н. И. Вишнякова, Е. И. Богданова, Дарья Цветкова, жители деревни Ганьково Пограничного сельского Совета.

7—10 января 1943 года шел бой между партизанами десятой Калининской бригады и оккупационными войсками в районе де­ревень Малагино и Масловка Пограничного сельского Совета. Партизаны отступили. Немцы ворвались в деревню, собрали всех жителей и тут же расстреляли 72 человека — женщин, стариков и детей, а деревни сожгли.

Когда началось наступление советских войск под Невелем, а позднее — под Ленинградом и Новгородом, в зону действия парти­зан переместились и фронтовые части фашистов. В целях ликви­дации партизанских баз немцы с особой жестокостью стали рас­правляться с жителями деревень, где появлялись народные мстители. Особенно жестокой была экспедиция под названием «Пас­хальная чистка». Она проходила 16—20 апреля 1944 года. В ходе ее фашисты совершали страшные злодеяния против мирного на­селения. Под такую чистку попала и деревня Бараново Ильин­ского сельского Совета. Девятнадцатого апреля 1944 года в этой деревне были собраны молодые мужчины. Их заперли в сарай и подожгли. Часть людей сгорела заживо, часть была расстреляна при попытке выйти из огня. Всего погибло более двадцати чело­век. В тот же день в деревне Смехино того же сельского Совета были брошены в колодец и погибли трое мужчин. На Бобровой горе в поселке Красногородское были расстреляны 97-летний ос­лепший старик Степанов и его жена только за то, что их племян­ник был в партизанах.

Карта-схема освобождения Красногородского района

Мирные жители вместе с детьми вынуждены были уходить в лес. Начались простудные заболевания. Появились вспышки тифа. Особенно тяжело все эти трудности переносили дети. Подпольные райкомы партии и штабы партизанских бригад обратились в Цент­ральный Комитет партии с просьбой о выделении самолетов для эвакуации детей. Вскоре началась эвакуация. За короткий срок было вывезено 105 раненых партизан, более девяноста больных и многодетных матерей, а детей—1571. Одновременно самолетами было переброшено партизанам много боеприпасов, продовольст­вия, медикаментов, одежды и обуви.

В середине июля 1944 года части десятой гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта М. И. Казакова (Второй Прибалтийский фронт) и 54-й армии под командованием генерал-лейтенанта С. В. Рогинского (Третий Прибалтийский фронт) ос­вободили Красногородский район от немецко-фашистских захват­чиков.

На красногородской земле действовали такие прославленные дивизии, как 8-я гвардейская Панфиловская, 56-я гвардейская Смоленская, 30-я гвардейская Рижская и другие.

После прорыва обороны противника на реке Великой и осво­бождения города Опочки (15 июля 1944 года) части десятой гвар­дейской армии устремились вперед, освобождая Красногородский район. Главной задачей было преодоление оборонительных рубе­жей «Синий» на реке Синяя и «Зеленый» на реке Лжа с выходом на границу Латвии, овладением латвийским городом Лудза.

Советские войска сходу заняли деревни Ширяево, Мозули. Од­нако жестокие бои развернулись несколько позднее, когда отдель­ные крупные немецкие части начали выходить из окружения и прорываться именно в этом месте. Жестокий бой приняли артил­леристы 382-го и 231-го артиллерийского полка 74-й артиллерий­ской бригады у деревни Ширяево. Они разгромили превосходящие силы противника. Неравный бой провели орудийные расчеты у деревни Старый Двор. Возникла очень сложная ситуация в дерев­не Мозули. Значительная группа войск противника пыталась про­рваться из окружения через деревню, где в то время находился командующий армией генерал-лейтенант М. И. Казаков с неболь­шой оперативной группой. С помощью подоспевших воинов 96-го стрелкового полка удалось выправить положение, немцы были раз­биты.

На правом фланге десятой армии действовали 22-я, 56-я и 65-я гвардейские дивизии. Их задачей был обход поселка Красного­родское с южной стороны и его освобождение. Задача была выпол­нена. Вот что говорилось в донесении 22-й гвардейской дивизии от 18 июля 1944 года: «В результате умелого обходного маневра, осу­ществленного 67-м гвардейским стрелковым полком, и   фронтального удара силами третьего стрелкового батальона 65-я гвардей­ского стрелкового полка 22-й гвардейской стрелковой дивизии 18 июля сего года на рассвете полностью очищено от противника Красногородское». (Архив Министерства обороны).

За время оккупации района фашистские захватчики разрушили колхозы, промышленные предприятия. Они сожгли 53 деревни, раз­грабили и сожгли три машинно-тракторные станции. Вывезли в Германию сельхозмашины и инвентарь колхозов и МТС. Забрали около 7 тысяч голов крупного рогатого скота, 2,5 тысячи лошадей, свыше 7 тысяч овец, более 1000 свиней. Из имеющихся в колхозах до войны 673 животноводческих помещений 535 было сожжено и разрушено. Общий ущерб, причиненный сельскому хозяйству района, составил около 311 миллионов 680 тысяч рублей (в стои­мостном выражении того времени). Значительно пострадали объ­екты народного образования, здравоохранения.

Общий ущерб, нанесенный району за три года оккупации, сос­тавил 859.507.703 рубля.

Зверски расправлялись фашисты и с мирными жителями. За годы оккупации расстреляно и сожжено около 380 человек. Свыше 600 молодых людей были угнаны в Германию на каторжные ра­боты.

На западе еще гремели орудийные раскаты, продолжалась война, а красногородцы уже приступили к восстановлению разру­шенного хозяйства.

Листая подшивки газет 1944—1945 годов, диву даешься, сколь­ко буквально за один год смогли сделать люди для восстановле­ния своего края и оказывая помощь своим соседям.

В 1944 году был восстановлен маслосырзавод. Начала строить­ся Блясинская гидромельница, открылся известковый завод в де­ревне Пуданы Красногородского сельсовета. Большая работа бы­ла проделана сельскими строителями по возведению жилья, школ: построена Ильинская семилетка, проведен капитальный ремонт Мо-зулевской семилетки.

На базе бывшего военного городка был создан детский дом для детей, родители которых погибли во время войны. Воспитате­ли, преподаватели заменили им утраченных родителей.

Восстановлена Красногородская средняя школа.

В районе было создано 69 строительный бригад для строитель­ства жилья, которые уже к началу 1945 года построили 900 дере­вянных домов. Люди вышли из землянок.

Никто не забыт, ничто не забыто! Этот девиз получил всенарод­ный отклик. Многое сделано в этом направлении и, безусловно, еще будет сделано красногородцами, чтобы сохранить святую па­мять.

При освобождении района более 1200 наших солдат и офицеров погибло, а с учетом партизан — около 1300 человек. Прах их по­коится в братских захоронениях, на которых установлены обелиски, мемориальные плиты, стелы. В эти захоронения перене­сены останки сотен воинов и партизан, погибших на территории района.

Великая Отечественная война потребовала полной самоотдачи, особенно от тех, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях на фронтах. Сколько красногородцев ушло на фронт, установить сложно, так как довоенных документов не сохранилось, а документы военных лет далеко неполные. Многие ушли в армию из партизанских отрядов, с территории других районов области.

Кроме того, после освобождения района часть его населения проходила мобилизацию в Опочке. По сохранившимся мобилизационным книгам 1944—45 годов видно, что из района было приз­вано 2476 человек. Примерно столько же призвано в 1941 году. Многие погибли.

Пятеро красногородцев стали Героями Советского Союза. Че­тырем из них это высокое звание присвоено посмертно, остался в живых только Владимир Степанович Михайлов. Вот они, Герои: Анна Алексеевна Никандрова, Николай Васильевич Богданов, Фе­дор Федорович Лазарев, Владимир Степанович Михайлов, Юрий Григорьевич Священко.

Ежегодно в памятные даты — в День Победы и День освобож­дения района — в райцентре и на центральных усадьбах колхозов  и товариществ проходят праздничные митинги. К обелискам и ме­мориальным захоронениям приходят ветераны, их дети и внуки. Памяти павших приезжают поклониться люди из других городов России, чья судьба так или иначе была связана в те трудные годы с нашим краем.

Празднование освобождения Красногородского района от фашистов. Централь­ная площадь райцентра. У братского захоронения

В редакцию районной газеты «Заря», в совет ветеранов войны и труда, в администрацию района ежегодно приходит немало бла­годарственных писем из многих краев и областей России, стран СНГ от родственников погибших на красногородской земле.

Учащиеся района ведут большую поисковую работу, совершают походы по местам боевой славы. В музеях Покровской и Анкудиновской школ, а также Красногородской средней школы и сред­ней школы-интерната периоду Великой Отечественной войны, под­вигу земляков и освободителей района уделено немало внимания. Комнаты боевой славы имеются также в Крестовской, Дуловскои, Граинской и других школах. Бережно хранят школьники фотогра­фии, письма, документы.

В результате сотрудничества с бывшими райвоенкоматами Лат­вии, а также поездок по местам сражений красногородцев в При­балтике удалось восстановить места захоронений уроженцев Красногородского района, многие из которых считались без вести пропавшими.

В 1991 году возле деревни Столбово были найдены и торжест­венно перезахоронены останки 24 советских солдат, погибших при форсировании реки Лжа в июле 1944 года. На могиле установлен обелиск.

Ветераны калининских партизанских бригад ежегодно ездят на торжественную встречу с однополчанами на Курган Дружбы. Есть о чем поговорить и что вспомнить у костра Партизанской славы Е. М. Еремеевой, В. М. Тарасову, П. Е. Иванову, П. И. Игнатьеву и многим другим ветеранам-партизанам.

На    Кургане    Дружбы    в 1985 году.    На    переднем    плане    (слева    направо) И   Ф   Федоров - последний из легендарной «Восьмерки», М. С. Федорова (Ор­лова) — секретарь подпольного Красногородского райкома комсомола, А. В. Ва­сильев—разведчик 10-й Калининской бригады.

Вот каким запечатлелся первый день войны в памяти красногородцев.

Л. Е. Егоров: «Не прошло еще впечатление от выпускного ве­чера, который состоялся накануне в Опочецком педучилище. Я в числе других получил свидетельство и направление на работу. Уз­нав наутро о вероломном нападении фашистов на нашу Родину, мы всей выпускной группой отправились в военкомат с просьбой взять нас на фронт добровольцами. Но тогда наша просьба была отклонена».

А вот воспоминания о начале войны Н. Е. Леоненок.

В 1941 году наша семья жила в деревне Петрухново. Старо­жилы помнят, что она находилась чуть в стороне от дороги, в по­лутора километрах от Красногородского. Мне в то лето исполни­лось 14 лет. Вместе со сверстниками я отдыхала на каникулах. Лето в тот год было наредкость жарким, солнечным, поэтому де­ти часто отдыхали на речке. Конечно, нам, деревенским подрост­кам, хватало работы по дому, но в выходные дни мы были предо­ставлены самим себе.

22 июня был выходной. С самого утра в воскресенье мы гурь­бой отправились на Синюю. Нашим излюбленным местом для ку­пания была речка в районе Поповки, пониже мельницы. Мы бежа­ли босиком по росистому лугу. В воздухе стоял запах луговых цве­тов, трав, жужжали пчелы.

Наше купание затянулось до обеда. И лишь когда солнце под­нялось высоко и мы достаточно проголодались, вспомнили о доме. По дороге в деревню нам встретилась знакомая женщина из Залужья.

- Ребята, остановитесь! Вы еще ничего не знаете?

- А что мы должны знать?

- Война началась... Я узнала об этом в Красногородском   и заходила сообщить в Петрухново.

- Какая война? — недоумевали мы. — Это ошибка.

- Нет, ребята, это не ошибка, — женщина утерла платком сле­зы,— ступайте домой, родители вас ждут...

В деревне люди собрались вместе. Горячо обсуждали случив­шееся.

30 июня 1941 года вся наша семья была в сборе. Во время обе­да влетела в дом стайка деревенских ребятишек с криком:

—  В деревню красноармейцы идут.
И побежали с этой новостью дальше.

Наш дом на южной стороне деревни был крайний. Я посмотрел в окно и увидел, что от урочища Осиновка в деревню идет неболь­шая группа красноармейцев. Мы вышли на улицу. Там уже собра­лось почти все население деревни, в основном женщины и дети.

Подошли красноармейцы. Их было десять человек. Девять ря­довых и один командир с тремя треугольничками в петлицах. Все одеты в новое обмундирование. Рядовые вооружены винтовками и карабинами, у некоторых за поясами гранаты, у командира — автомат, на груди бинокль. Командир был ранен, голова перевя­зана бинтом.

Завязалась беседа. Посыпались вопросы:

—  Откуда идете и куда? Где немцы? Придут ли они сюда? От­ступать ли нам с вами? Что делать с колхозным скотом?

Командир рассказал, что их часть в бою разбили под Даугавпилсом, и оставшиеся в живых идут теперь группами в Опочку на переформирование, что немцы, видимо, вскоре сюда придут, а на­шим с одними винтовками их не остановить. Он говорил, что, ес­ли здесь будут бои, то укройтесь в ближайшем лесу, туда же от­гоните колхозный скот.

Командир направился к центру деревни, за ним строем пошли красноармейцы. Отец сказал мне:

- Сейчас пойдешь в Александрове в сельсовет, скажешь пред­седателю, что в деревню пришли подозрительные красноармейцы.

- А чем они подозрительны?

- А тем, что отступают уже около двухсот километров, а обмундирование новое, точно получено со склада сегодня утром. Ко­мандир ранен в голову, а такой быстрый. Думаю, что у него и ца­рапины на голове нет. Мне кажется, что некоторые красноармей­цы не умеют говорить по-русски.

* * *

Вот что вспоминает о тех июльских боях 1941-го их участник, бывший политрук роты, майор в отставке Ю. В. Погребов, кото­рый в составе наших полков прикрывал отход армии.

...Под непрерывным, начавшимся еще с вечера дождем совер­шали свой марш от Резекне поредевшие роты пеших танкистов 46-й танковой дивизии, командовал которой Герой Советского Сою­за полковник В. А. Копцов. Не успевшие получить машин до на­чала войны полки дивизии вынуждены были сражаться с фашис­тами как простые стрелки, и все же они сумели задержать про­тивника на реке Западная Двина под городом Даугавпилсом бо­лее чем на шесть суток.

Сухи и коротки были строки последнего боевого приказа коман­дующего 21-м мехкорпусом. К утру 6 июля 1941 года полки дивизии должны были сосредоточиться в районе Красногородского и занять оборону. К этому времени в строю в ротах оставалось по 15—20 солдат, а батальон насчитывал 120—150 бойцов. Но подразделе­ния не потеряли своей боеспособности и продолжали представлять для противника грозную боевую силу.

Первыми в засаду, устроенную нашими разведчиками на доро­ге Голышево — Красногородское, попали две автомашины с немец­кими автоматчиками и сопровождавший их бронетранспортер. В коротком бою обе машины были сожжены, а на дороге остались трупы тринадцати немецких солдат, скошенных ружейно-пулеметным огнем. Остатки разведдозора спаслись бегством на тран­спортере. Трех гитлеровцев истребил командир отделения развед­чиков сержант Николай Войтшнлов. Метко брошенной гранатой уничтожил двух оккупантов и захватил их ручной пулемет млад­ший сержант П. Щетинский.

Около полудня на позиции обороны 92-го танкового полка под командованием участника боев в Испании майора Н. Г. Косогорского обрушился удар десятка вражеских танков, позади которых следовали густые цепи фашистской пехоты. С растегнутыми ките­лями и засученными до локтя рукавами, без пилоток, в полный рост шли гитлеровцы. Подпустив танки на расстояние прямого вы­стрела, по приказу командира полка по ним открыла огонь батарея воентехника 2-го ранга коммуниста Князева.

После выстрела наводчика орудия сержанта Федоренко окута­лась клубами черного дыма, а потом вспыхнула как факел идущая впереди немецкая машина. Ценою своей жизни заместитель полит­рука Ткачук колбой с огнесмесью поджег прорвавшийся в наше расположение немецкий танк, а в это время бойцы лейтенанта Се­менова, поднявшиеся в контратаку, связками гранат забросали за­севший в воронке от снаряда вражеский броневик.

В завязавшейся рукопашной схватке гитлеровцы не выдержали штыкового удара и, бросив убитых и раненых, бежали на свои ис­ходные позиции, оставив на поле боя несколько боевых машин.

А через некоторое время на полк совершила налет фашистская авиация.

И все же наши бойцы держались стойко. Оккупанты убедились в этом после второй неудачной атаки. Во время ее отражения бы­ло подорвано и подожжено семь фашистских боевых машин и один бронетранспортер. Отличились пулеметчики Лялин и Козлов. Они скосили огнем не менее двух десятков солдат-эсэсовцев из диви­зии «Мертвая голова». Два раза водил свой батальон в атаку на засевших в лесу гитлеровцев Герой Советского Союза старший лейтенант М. Е. Пятикоп. Под его командованием была захваче­на батарея полковых минометов с большим запасом мин. Из них был открыт огонь по фашистам, отходившим под прикрытием танков. Отличился в том бою и боец Князев, лично уничтожив­ший двух гитлеровцев и доставивший в наше расположение не­мецкого унтер-офицера.

Только в ночь на 7 июля, по приказу командования, наши ба­тальоны отошли в район Опочки на новые рубежи обороны, так как танковые клинья врага на других направлениях глубоко проникли в наш тыл и создали для обороняющихся угрозу окру­жения.

С болью в сердце оставляли солдаты позиции, так обильно по­литые кровью боевых товарищей. Они клялись жестоко отомстить врагам за гибель друзей.

Многие участники описанного мною боя были награждены 1 сентября 1941 года орденами и медалями. Оставшиеся в живых Копцов, Косогорский, Семенной и другие получили их из рук Ми­хаила Ивановича Калинина в Кремле. Но многие не дожили до этого дня и были награждены посмертно.

Немало своих однополчан похоронили мы на Псковской земле. Пусть красногородцы, особенно молодежь, узнают имена хотя бы нескольких солдат и офицеров 46-й танкогой дивизии и особенно 92-го танкового полка, отличившихся в бою под Красногородском в июле 1941 года.

* * *

Как указывалось выше, 5 июля 1941 года фашистские войска заняли Красногородское. Но еще несколько дней спустя в деревнях появлялись разрозненные группы частей Красной Армии, выхо­дившие из окружения. Так, б июля в районе деревни Стянжево произошел бой нашего пехотного полка, пытавшегося пробиться к своим, с превосходящими силами противника. Вот что об этом бое вспоминает очевидец А. Н. Сергеев.

...В одно из воскресений первой декады июля сорок первого года воздух потрясли артиллерийские залпы. Я быстро взобрался на чердак своего дома, чтобы посмотреть, где идет бой. У дере­вень Куртины, Пуданы, Троши увидел огненные вспышки. Бой про­должался часа два.

В грозные годы Великой Отечествен­ной войны геройски погибла старший лейтенант медицинской службы Анна Алексеевна Никандрова, уроженка Крас-ногородского района. Комсорг одного из полков стрелковой дивизии, она в ата­ках всегда шла впереди. В боях за осво­бождение города Дубровно Витебской области вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашной девушки...

Белорусы свято чтут ее память. На могиле А. А. Никандровой сооружен обелиск. Ее именем названа одна из центральных улиц города.

Память об отважной патриотке  свя­то хранят    земляки    героини — трудя­щиеся    Красногородского    района,    где она родилась, выросла и откуда начала свой боевой путь.

...Мы с Марией Алексеевной Токаревой, родной сестрой герои­ни, сидим в уютной, чисто прибранной комнате. Неторопливо льет­ся тихая, грустная беседа.

— Аня, самая младшая из сестер (пятеро нас было у отца с матерью), родилась в деревне Барашкино в 1921 году. Росла бой­кой девчонкой-непоседой. Деревенские мальчишки всегда охотно брали ее в свою шумную компанию, потому что она никому из них не уступала в ловкости в любой игре. С семи лет пошла в школу. Училась хорошо. Учителя ставили ее в пример другим. После окон-чания семилетки Аня была направлена на курсы сельских избачей в город Зубцов Калининской области.

«Сколько нового, интересного узнала я здесь, — писала Аня в своих письмах из Зубцова. — Как это, должно быть, пригодится в работе».

И пригодилось. Вскоре Аню направили работать в Мозулевскую избу-читальню.

— Вперед! За мной! — громко крикнула она и выскочила из окопа.

Бойцы бросились за ней. Сильный пулеметный огонь преградил смельчакам путь к высоте. А тут новое препятствие — глубокий противотанковый ров, заполненный водой. Под сильным огнем один за другим падают бойцы. Рота залегла. Солдаты лежали на поляне, которая со всех сторон была открыта врагу. Немецкие пу­леметчики не переставали сеять смерть. И тогда Аня приняла решение: «Только вперед!»

Снова подняв на штурм своих солдат, она первой преодолела водную преграду. За ней бросились бойцы других подразделений. Высота была взята. Но впереди еще одна. Снова атака. И тут Аню подстерегла фашистская пуля. Маленький кусочек свинца оборвал жизнь замечательной девушки... После боя товарищи по оружию с воинскими почестями похоронили А. А. Никандрову. Над холми­ком могилы каждый солдат поклялся жестоко отомстить врагу за смерть своей боевой подруги.

В марте 1945 года А. А. Никандровой было посмертно присвое­но звание Героя Советского Союза.

П. КАСЬЯНОВ.

Когда началась Великая Отечествен­ная война, Владимир Михайлов закан­чивал полковую школу младших коман­диров. Его, одного из лучших 'выпуск­ников, оставили в ней помощником ко­мандира пулеметного взвода для под­готовки молодого пополнения.

Фашисты рвались вглубь страны. Владимир не мог мириться с тем, что ои находится в тылу. Подал рапорт ко­мандованию с просьбой отправить в дей­ствующую армию.

...Утреннюю тишину нарушил грозный гул множества моторов. К линии советской обороны один за другим приближались самоле­ты со свастикой. Навстречу им вылетели наши истребители. За­вязался воздушный бой.

Владимир Степанович вспоминает:

—  Над нашими головами было так много машин, что трудно было разобрать, какие наши, какие — противника. Рвались бомбы, сотрясая все вокруг. Дым стлался по земле.

Едва прекратилась бомбежка, открыла огонь вражеская артил­лерия. Снова вздыбилась земля, и, казалось, ничто живое не может уцелеть среди этого ада.

Не умолкли еще разрывы снарядов, не расселись пыль и гарь, как послышались лязг гусениц и зловещий гул танков врага.

В бой со стальной армадой вступила наша артиллерия. Вот подбиты головные громадины. Но лавина танков все двигалась и двигалась на наши передовые позиции.

Последовала команда:

—  Танки пропустить, уничтожать пехоту!

Через траншею перевалила жаром пышущая сталь. По наседа­ющей пехоте ударили из пулеметов, автоматов и винтовок. Встре­тив ожесточенное сопротивление, фашисты отступили.

Атаки повторялись вновь и вновь. Но каждый раз гитлеровцы откатывались назад. На поле боя оставалось немало вражеских трупов. Несли потери и советские воины. Погиб командир взвода. Командование принял Владимир Михайлов.

Батальон получил приказ отойти на вторую линию обороны. Тяжелым был этот путь. Гитлеровцы обходили наши части то сле­ва, то справа. Многими жизнями пришлось расплатиться, чтобы выйти на намеченный рубеж. Получил ранение и Михайлов. Но с поля боя не ушел.

Измотав противника, наши войска перешли в решительное на­ступление и неудержимо двинулись вперед, к Днепру. Стояла за­дача— сходу форсировать водный рубеж. Выполнение ее командир полка возложил на батальон, в одной из рот которого находился пулеметный взвод Михайлова.

И вот позади осталась широкая лента реки, впереди — покры­тый кустарником островок. Благополучно высадились на него. Не­заметно пройдена мелкая протока, разделяющая берег с островом. Солдаты залегли. В ночную темноту поднялись ракеты. Командир батальона определил линию обороны фашистов.

Построив батальон в боевой порядок, он приказал двигаться вперед. С правофланговой ротой направились и пулеметчики Ми­хайлова. Очередная партия ракет осветила местность.

—  В атаку! — послышалась команда.

Начался жестокий бой. Враг не выдержал натиска, отступил.

Но как только солнце появилось над горизонтом, в небе пока­залась вражеская авиация. Закончилась бомбежка —начался арт­обстрел, после которого в атаку двинулась вражеская пехота.

В дни, предшествующие 1942 году, шли ожесточенные бои на подступах к Севастополю. Фашисты торопились выполнить приказ Гитлера — встретить Новый год в городе. Бесноватый фюрер обе­щал высокие награды, новые чины и звания тем, кто первым вор­вется на улицы Севастополя.

С большими потерями фашистам удалось овладеть Любимов­кой.

Наше командование на кораблях Черноморского флота достаdило с Большой земли 79-ю бригаду морской пехоты и 345-ю стрел­ковую дивизию.

...Вестовой командира полка Н. В. Богданова комсомолец Дохынчик гото­вился к встрече Нового года. Стол на­крыл белой простыней, сервировал алю-мипевой посудой, на углу прибил ма­ленькую елочку.

Николай Васильевич в блиндаж во­шел последним. Высокий, подтянутый, с боевыми наградами и депутатским значком на выгоревшей гимнастерке, полковник тяжело опустился на стул возле стола. Снял фуражку, окинул взглядом присутствующих и долго с чем-то думал...

Прошло шесть с небольшим месяцев с того момента,    когда Н. В. Богданов под Кишиневом    отдал приказ открыть огонь по наступающим фашистам. Про­житы почти двести боевых дней. Сколько было сражений! Сколь­ко раз подстерегала вражеская пуля!

Сто пять дней и ночей защищал Одессу артиллерийский полк Н. В. Богданова. И каждые сутки фашисты бросали в бой сотни самолетов и танков, стремились завладеть нашими позициями. Каждый клочок земли поливался раскаленным металлом. Из-за порохового дыма и пыли не хватало воздуха.

Редко удавалось защитникам Одессы отдохнуть между боями. Но и эти моменты фашисты использовали для борьбы. Они сбра­сывали с самолетов листовки, в которых предлагали артиллерис­там сдаться, а за голову Богданова от имени румынского командо­вания обещали пятьдесят тысяч лей.

Над этой «агитацией» некоторые солдаты посмеивались, но большинство — поругивалось. Они знали русского офицера, плечом к плечу дравшегося с рядовыми, который еще в первый день вой­ны послал письмо родным: «За свободную и радостную жизнь со­ветского народа я буду драться до последней капли крови, до по­следнего дыхания. Мы — победим!»

Богдановцы вынуждены были оставить Одессу. За героизм и мужество при защите города артиллерийский полк был награжден орденом Красного Знамени. Такую награду получил и командир.  Но, покидая Одессу, артиллеристы верили: «Мы вернемся, враг еще узнает силу нашего оружия».

...Учащиеся Березницкой начальной школы ведут большую ра­боту по сбору материалов о мирном и ратном труде своего зем­ляка Н. В. Богданова. Собраны воспоминания однополчан, письма родных и знакомых, официальные документы — живые свидетели героического пути бесстрашного воина, который с 1924 года связал свою судьбу с армией. С волнением и чувством гордости читаешь эти строки. 

Заместитель командира 18-го гвардейского Краснознаменного артиллерийского полка майор С. Е. Матросов: «С Николаем Ва­сильевичем мне довелось быть вместе с первого дня войны и до момента его гибели. Какой это был храбрый человек!»

...Осенью 1943 года 20-я артиллерийская дивизия под командо­ванием полковника Н. В. Богданова приближалась к Брянску Боевая слава о богдановцах шла далеко впереди дивизии, наводя страх на врага. Немцы отступали. Дух советских солдат был не­победим. А поднимал его бесстрашный и мужественный человек, увлекавший однополчан личным примером на подвиг — Николай Васильевич Богданов.

И вот Брянск освобожден. Очередная победа дивизии — и тя­желая утрата. Газета «Красная звезда» в статье «Славой овеян­ные» сообщала: «Гвардии полковник Николай Васильевич Богда­нов, Герой Советского Союза, командир 20-й артиллерийской ди­визии, пал смертью храбрых при освобождении Брянска».

В сорок лет от разрыва мины перестало биться сердце комму­ниста. Похоронили его на центральной площади возле областного театра. Провожая в последний путь командира, расставаясь с ним, личный состав дивизии поклялся отомстить врагу за смерть Богда­нова и заверил, что память о нем будет вечна.

На городском кладбище — обелиск. На мраморной дощечке зо­лотыми буквами написано: «Герой Советского Союза полковник Богданов Николай Васильевич. 1903—1943 гг.»

В. Шиков.

В одном из скверов украинского го­рода Черкассы, раскинувшемся на пра­вом берегу Днепра, возвышается обе­лиск. Золотом сверкает надпись, изве­щающая о том, что здесь похоронен Герой Советского Союза Федор Федо­рович Лазарев, погибший 11 декабря 1943 года. На могиле всегда живые цветы.

Федор Федорович — наш земляк. Он родился и вырос в деревне Лукино кол­хоза «Светлый путь», учился в Граин-ской восьмилетней школе. Незадолго до войны семья Лазаревых переехала в Ка­лининскую область. Здесь Федор рабо­тал трактористом в леспромхозе. В кол­лективе пользовался авторитетом. Везде был первым — на работе, в спорте, художественной самодеятель­ности. Отсюда его призвали в Красную Армию и направили в танковое училище.

На западных границах Родины полыхала война. Поэтому кур­сантов готовили по ускоренной программе. Вскоре состоялся выпуск молодых офицеров-командиров танков. Они были направлены на фронт. «Скорей бы в бой», — писал Федор Федорович своей ма­тери.

Родился Юрий Григорьевич Священ­ко в 1920 году -в Красногородском рай­оне, в крестьянской семье. После окон­чания семилетней школы и курсов трак­тористов работал в МТС. В 1939 году был призван в ряды Красной Армии.

Великая Отечественная война заста­ла командира танка 34-й танковой ди­визии 8-го механизированного корпуса сержанта Ю. Г. Священко в составе войск Юго-Западного фронта. В августе 1941 года эта танковая дивизия была 'расформирована. Боевая техника и лич­ный состав ее были переданы во вновь создаваемую 4-ю танковую бригаду, ко­торая уже е октябре 1941 года держала оборону на Тульском направлении. В течение нескольких дней бригада сдерживала продвижение двух танковых дивизий врага. Шестого октября до 100 вражеских танков с мотопехотой и ар*-тиллерией вышли к оборонительным позициям бригады. Южнее Мценска разгорелся ожесточенный бой, который продолжался 12 часов. Враг потерял здесь 43 танка, 16 противотанковых ору­дий, до 500 солдат и офицеров. Измотав противника, 4-я танко­вая бригада в ночь на 7 октября организованно отошла на новый оборонительный рубеж. Семь суток длились ожесточенные бои под Мценском. На подступах к городу враг был остановлен. Четвертая танковая бригада была преобразована в Первую гвардейскую тан­ковую бригаду.

Юрий Священно в ее составе принимал участие в Курской бит­ве, а затем в освобождении Украины.

Около семи тысяч красногородцев встало на защиту своего Оте­чества в грозные годы Великой Отечественной. Около трех тысяч сложили свои головы на полях сражений. Вечная память погибшим!

...Мы находимся в музее Анкудиновской средней школы, кото­рому уже два десятка лет. Даже при беглом знакомстве с экспо­натами поражаешься их многообразию и значимости.

Какая же тематика здесь является преобладающей? На наш взгляд, больше всего юные следопыты уделили внимания Великой Отечественной войне. В районе тогда действовали отряды народ­ных мстителей, в составе которых сражалось много красногород-цев. Обо всем этом вам поведают альбомы, оформленные под руб­рикой «Никто не забыт, ничто не забыто».

 Восстановить картины былых сражений с фашистскими зах­ватчиками помогли ребятам встречи с земляками-фронтовиками и партизанами, а также переписка с бывшими воинами, принимав­шими участие в освобождении Красногородского района. Таких, писем-воспоминаний в музее много, а каждое неповторимо.

В одном из музейных альбомов мы обратили внимание на мар­шрутную карту учащихся седьмого класса. К ней приложены ин­тересные фотографии и записи, составленные по воспоминаниям жителей некоторых деревень, которые на себе испытали все ужасы фашистской оккупации. На маршрутной карте отмечены населен­ные пункты, где побывали следопыты в дни летних каникул. После такого похода материалов в школьном музее, конечно, прибави­лось. Аналогично оформлялись и другие страницы героической ис­тории родного края. Особую значимость, на наш взгляд, представ­ляет альбом «Партизанскими тропами».

Оформлен альбом весьма оригинально. Его первая страница отведена карте боевого маршрута Четвертой Ленинградской пар­тизанской бригады, которая прошла с боями по многим районами Псковщины. В нем отмечены деревни Синяя Никола, Демидовой районный центр Красногородское. Другая маршрутная карта за­печатлела деревни, где происходили бои народных мстителей с ок­купантами. Таких населенных пунктов много. Среди них Таранди-но, Долги, Блясино, Смиклы, Ушкино, Горбовка. Составители карт не ограничились пределами своего края. Партизанские маршруты уводят нас в другие районы Псковщины и Латвийскую республик ку. Это дает более полное представление о действиях партизан в тылу захватчиков, помогает масштабнее представить борьбу на­родных мстителей.

На третьей странице альбома читаем: «В 1943 году отряды Чет­вертой партизанской бригады вступили на территорию нашего района. Тогда же в ряды народных мстителей вступили Павел и Владимир Егоровы из деревни Сусаны, Владимир Тимофеев из Гришан, Владимир Попов из деревни Рябы, Василий Васильев из деревни Долги, Александра Семенова из деревни Городок и мно­гие другие. Всего же в Партизанском сельсовете в отряды народ­ных мстителей вступило сорок человек». 

В то время бригада дислоцировалась в основном в трех насе­ленных пунктах — Демидове, Баталово, Пустое Воскресенье. Население окрестных деревень также оказывало помощь партизанам. Крестьяне поставляли в отряды продукты, фураж для лошадей, обувь и теплую одежду. Они сообщали командованию сведения о дислокации немецких гарнизонов, о численности и вооружении ка­рателей. Партизаны имели налаженную связь и с Большой зем­лей. У деревни Баталово они приняли два советских самолета, которые доставили оружие, взрывчатку, боеприпасы.

От участников боев партизан с оккупантами ребята узнали мно­гое. После жаркого боя с фашистами у деревни Пустое Воскре­сенье на рассвете партизаны вошли в деревню Тарасовка. А рядом в деревне Гавры находился немецкий гарнизон. Обнаружив партизан, немцы открыли огонь из пушек. Но существен­ного урона не принесли. Из штаба бригады, который находился в деревне Горшаново, поступил приказ: встретить фашистов и завя­зать с ними бой. Второй отряд, расположившийся в деревне Ля-товка, зашел карателям в тыл. Бой принес победу партизанам.

Из воспоминаний А. С. Клевцова, уроженца  деревни   Кашево Покровского сельсовета

Призванный в армию, я попал в танковую часть в октябре 1940 года. Наш полк базировался на полигоне под городом Вла­димиром-Волынским в семи километрах от польской границы.

Вечером 21 июня 1941 года командиры уехали в город, а в сол­датском клубе до поздней ночи показывали фильмы. Тогда еще никто из нас не знал, что эта ночь в мирной жизни последняя...

Нет на войне ничего тяжелее, чем отступать по родной земле, оставляя ее врагу. Нелегко было идти под вопросительно-испуган­ными взглядами местных жителей. Но мы верили, что победим, поэтому успокаивали плачущих женщин, детей и стариков.

Часть отступала в боевом порядке по направлению к Киеву. Настал день, когда кончились горючее и танковый боеприпас. Бы­ло приказано снять с боевых машин клипы затворов и закопать их.

Недели через две был получен приказ о переброске танкистов под Москву. Вскоре в числе других однополчан я получил в Ка­зани английские танки.

Первый бой в составе отдельного танкового батальона под Хим­ками запомнил навсегда. Трудно пришлось, сдерживая тяжелые немецкие танки. И если бы не пришли на помощь в бою на Воло­коламском шоссе наши легендарные «тридцатьчетверки», то неиз­вестно, как бы закончился тот бой...

14 июля 1942 года я мог бы и не вернуться... Наш танк был подбит прямым попаданием. При взрыве погибли командир танка и заряжающий. Вместе с механиком-водителем В. Г. Космаковым мы через нижний люк выбрались из объятой пламенем машины, доползли до первой воронки... Повсюду горели танки, лес, земля, было темно от дыма. Что было дальше — не помню. Сколько без сознания пролежал — неизвестно, контузило разрывом снаряда. Очнулся весь в крови. Тишина... Кое-как выполз из воронки, увидел людей. Подумалось, что немцы добивают наших раненых. Достал пистолет, приготовился дорого продать жизнь... Но это оказались наши санитары.

13 августа 1944 года. Здравствуйте, дорогая мать

14 июля 1944 г.

Прошу работников Блясинского сельсовета сообщить в дер. Брусково Федоровой Марии, что мы, сыновья Иван и Алек­сандр Семеновы, живы и здоровы, находимся в Красной Армии.

Пусть она сразу даст ответ или кто-нибудь из деревни. А если нет ее в живых или куда выбыла, дайте ответ о ее судьбе и судь­бе всего семейства.

Наш адрес: полевая почта 51411 -«Ц». Семенов Александр Ва­сильевич.

Получали многие семьи и такие письма с фронта, как приводимое здесь письмо, адресованное матери отважного воина-красногородца Егора Ивановича Пахомова.

Это письмо было прислано ветераном войны В. И. Кашпуром коллективу Красногородской средней школы к 30-летию Победы.

«Здравствуйте, уважаемые краеведы, учителя и все учащиеся Красногородской средней школы! Пишет вам ветеран первой ми­ровой, гражданской и Великой Отечественной войн Кашпур Васи­лий Иванович, 1895 года рождения. Я очень благодарен вам, что вы не забываете нас, участников освобождения вашей родной Псковской земли, в том числе вашего поселка. Рад, что ваш поселок за последние годы похорошел и что вы учитесь в новой кра­сивой школе (это я понял по присланным вами фотографиям). В ответ высылаю вам фотографию военных лет со своими фронтовыми друзьями А. Величкиным, В. Гонтарем (на снимке слева — направо; я — крайний справа). Фотографировались в 1944 году.

С   приветом — бывший   старший   сержант, а   ныне   пенсионер В. И. Кашпур».

А. Величкин, В. Гонтарь, В. Кашпур

Оккупанты, усиленно насаждавшие е районе «новый порядок», рассчитывали, что запугают местное население, сломят его волю к сопротивлению и обеспечат себе спокойную жизнь. Но .просчита­лись. Народ не был сломлен. Все боль­ше патриотов вступало в борьбу с вра­гом.

Немало хлопот захватчикам достав­ляла группа «Восымерка», названная так по числу ее первых участников. Она совершала дерзкие диверсии, нанося оккупантам существенный урон.

О «Восьмерке» следует рассказать несколько подробнее.

У каждого из ее членов (они впер­вые собрались вместе 1 мая 1942 года в лесу вблизи деревни Астицы) была к этому времени своя военная судьба. Председатель колхоза Степан Андреевич Андреев, лесник Иван Федорович Фе­доров, колхозник Егор Петрович Самоучкин бежали из концлаге­ря. А лейтенант-артиллерист Алексей Васильевич Андреев вышел из окружения на оккупированную территорию, пробрался домой с оружием в руках. На вопрос обрадованной и испуганной мате­ри «Что ж будет теперь, сынок? Ведь власть кругом фашистская», комсомолец ответил: «С нею будем бороться».

Еще более сложный и тернистый путь был у коммуниста млад­шего лейтенанта В. М. Орехова из деревни Ершово. Он чудом из­бежал смерти, уйдя из под расстрела в Опочке. А было это так. Предатель выдал его, и оставшийся для организации сопротив­ления Орехов попал в руки начальника отделения СД в Опочке капитана Крезера. Матерый контрразведчик пытался склонить патриота к предательству, но не добился этого. Через несколько дней Орехова в числе семерых узников повезли на расстрел к противотанковому рву под Опочкой. Расстреливали их два гитле­ровца. Последними к обрыву подвели Орехова и его земляка Ми­хайлова. В это время один из палачей стал перезаряжать писто­лет, другой закуривать. Патриоты не замедлили этим воспользо­ваться. Орехов в прыжке ударил одного гитлеровца головой в под­бородок, Михайлов сбил с ног другого, тот выронил пистолет. Со связанными руками смельчаки кинулись в лес. Фашисты открыли огонь, ранили обоих, причем Михайлова смертельно. А Орехову удалось уйти.

И. С. Сергеев из деревни Березница участвовал в войне с финнами. Боевое крещение в Великой Отечественной войне при­нял на Западном фронте, под Вязьмой. Попав в окружение, пар­тизанил в Белоруссии, затем вернулся в родной район, чтобы бо­роться с врагом здесь.

Два других члена «Восьмерки» — В. В. Королев и М. И. Гильков.

Чуть позже в группу вошли Николай и Семен Андреевы — брат Алексея Васильевича Андреева и сын Степана Андреевича Анд­реева. Николаю в те дни исполнилось 17, а Семену—14 лет, но ребята были боевые.

Группа вела активные действия. На шоссе Мозули — Красногородское смельчаки спиливали телефонные столбы, разбирали мосты. Около деревни Тряпичино подорвали гранатами и сожгли две автомашины. Удалось уничтожить несколько предателей.

«Восьмерку» поддерживало население, и она была неулови­мой. Неистовую злобу на первых партизан фашисты выместили на их родных и помощниках. Были арестованы и после нстяза* ний на допросах расстреляны 5 сентября 1942 года мать А. Андре­ева— Татьяна Тарасовна Тарасова, жена Степана Андреева — Ульяна Егоровна, Анна Михайловна Федорова — жена Ивана Фе­доровича Федорова, мать Самоучкина — Варвара Терентьевна Терентьева. Вместе с ними от рук палачей погибли Евгения Пав­ловна Лисовицкая, учительница-комсомолка, снабжавшая «Вось­мерку» разведывательной информацией, ее отец Павел Алексее­вич Алексеев, животновод колхоза, и Михаил Максимович, помо­гавшие группе оружием, боеприпасами.

До 7 ноября 1942 года группа действовала самостоятельно, совершая небольшие диверсии в своем районе, а потом ушла в Себежский район и действовала в одном из отрядов партизанской

С апреля по ноябрь 1943 года действовала подпольная орга­низация молодежи в самом Красногородском. Начало ей положил и стал признанным вожаком подпольщик Николай Ильин. Двад­цатилетний комсомолец до войны работал бухгалтером в МТС. В армию его не взяли из-за инвалидности. Оставшись в тылу, Ни­колай собирал и прятал оружие, распространял советские листовки.

Весной 1943 года Ильин объединил полтора десятка юношей и девушек в группу, разбив ее на пятерки. На счету каждого из подпольщиков в это время уже были небольшие диверсии. Так, Петр Добрынин (сын красного партизана в годы гражданской всйны) с товарищами сжег горючее, которое гитлеровцы хранили в здании бывшей заготконторы, выпустил из баков бензин на скла­де в деревне Станкеево. Молодая учительница Екатерина Гонча­рова с подругами Антониной Кузьминой, Марией Кирьяновой и Марией Алексеевой достали бланки немецких документов и снаб­жали ими тех, кому грозил угон в Германию. Алексей Сергеев, Владимир Севостьянов, Валентин Алексеев, Александр Гиацинтов, Николай Вишняков собирали боеприпасы и распространяли листовки.

Группа Ильина погибла из-за предателя.

Арестованных подпольщиков некоторое время держали в крас-ногородской тюрьме. Допрашивали. Избивали резиновыми дубин­ками. Особенно жестокими были на допросах майор Шуберт и переводчик Ивольт. Затем подпольщиков направили в Опочку, где они сидели в одиночках и ежедневно подвергались избиениям. Потом бросили в концентрационный лагерь Моглино, под Пско­вом...

Как правило, подпольщиков-одиночек знал узкий круг наших товарищей. Обычно они значились у нас под разными кличками. Так, В. П. Григорьев из деревни Авдеенки был «Жуком», А. В. Ва­сильев из деревни Белоборье — «Львом». «Сосной» стал А. И. Фе­доров из деревни Проглотино. К великому огорчению, фамилии многих подпольщиков-одиночек не восстановлены. А списков их не составляли. И все же назовем еще несколько имен. Они сохра­нились в памяти боевых товарищей, причастных к связи с под­польщиками.

Заместитель командира отряда по разведке П. П. Петров вспо­минает Евгению Васильеву из деревни Агафоново, добывавшую сведения из Опочецкой полевой жандармерии, Антонину Лебеде­ву из деревни Сорокино, Е. Петрову из Белоборья. Вспоминая по­гибшего Ефима Николаева, Петров лишь кратко обмолвился о том, что сам был при аресте нашего связника. А ведь он не просто присутствовал при этом. Гитлеровцы схватили и его, но Павел сумел по дороге разоружить полицая, которому приказали доста­вить его в комендатуру.

В начале 1944 года была предпринята попытка красногород­ской молодежи организовать новую группу подпольщиков. Костя­ком ее были братья Василий и Владимир Тарасовы и их товари­щи Юрий Вальковский, Владимир Севостьянов, Александр Гиа­цинтов, Василий Егоров. Они собирали и передавали в бригад­ную разведку не только ценные сведения о передислокации про­тивника, но и деньги от местного населения. Когда о деятельнос­ти группы стало известно немцам, ее членов бывшие в полиции агентурные разведчики предупредили об опасности. Подпольщи­кам удалось уйти к партизанам 10-й Калининской бригады. Вместе с ними ушли два врача и два средних медицинских работника из военного госпиталя противника, находившегося в Красного-родском. Ушли в партизаны и родители Тарасовых. Во время од­ной из карательных экспедиций фашистов мать подпольщиков Анна Алексеевна Тарасова погибла. Место ее гибели и по сей день неизвестно.

Бывший партизан отряда имени Жданова И. Авдохин вспоми­нает один эпизод героической борьбы партизан на красногород­ской земле против оккупантов:

«В июне 1943 года группа партизан (16 человек) получила задание совершить ряд диверсий на шоссейной дороге Красного-родское — Опочка.

Вышли ночью на шоссе восточнее деревни Ломы. Шоссе там проходило через лес. До рассвета группа окопалась и замаскиро­валась неподалеку от дороги. Мне пришлось минировать шоссе. Мина (пять килограммов тола) была замедленного действия. Она взрывалась только с помощью рывка за шнур. Задача состояла в том, чтобы взорвать первую машину, а следующие не смогли бы проехать. В таких случаях подрывнику надо точно расчитать мо­мент рывка, решают доли секунды. Ориентиром места установки мины был выбран дорожный столбик.

Часам к девяти поступила команда — подготовиться. Со сто­роны Опочки приближались два фашистских грузовика. Когда первая машина почти поровнялась со столбиком, последовал рывок за шнур. Взрыв произошел в трех метрах от машины. Сдела­но это было умышленно, чтобы завладеть трофеями. Машина ткнулась в воронку, от взрыва загорелся мотор. Остановился и второй грузовик. Партизаны ударили по машинам пулеметным огнем. Выскочившие фашисты метались в панике, падали, сра­женные пулями. Мы подбежали к машинам. К нашему разочаро­ванию в грузовиках оказался картофель.

В это время со стороны Красногородского подошла колонна грузовиков и остановилась метрах в 300 от нашей засады. При­нимать бой с превосходящими силами противника было невыгод­но. В любую минуту могли подойти и другие машины со сторо­ны Опочки.

Подобрав трофейное оружие и отстреливаясь, мы без потерь отошли к лесному озеру (два — три километра южнее шоссе). В результате удара из засады было уничтожено две машины, пя­теро фашистов. В этой операции смело действовали пулеметчик Петров и партизан Порядин.

В дальнейшем много раз приходилось минировать шоссейные дороги в Красногородском районе».

Таких боевых эпизодов можно привести десятки, сотни: лете­ли под откос вражеские эшелоны, взрывались мосты, громились вражеские гарнизоны. Фашистов повсюду настигала заслужен­ная кара. Но гибли и партизаны.

И.  В. Жуков

Рассказывает агентурный разведчик Четвертой Ленинградской и Десятой Калининской партизанских бригад А. Н. Сергеев:

«В ноябре 1943 года на оккупированной территории района была создана сеть агентурщиков и осведомителей, которые долж­ны были добывать и передавать партизанам ценные сведения. Од­на из нитей этой агентурной сети была и в моих руках. Непосред­ственную связь с отрядом осуществлял через Катю Иванову — де­вушку из деревни Долги, ушедшую вместе со сверстниками в пар­тизанский отряд. А посредником между мною и Катей стал ее брат Иван Иванович по прозвищу «Гвоздок».

Иван Иванович Иванов в первый же день фашистской агрес­сии был призван в армию. Часть, в составе, которой сражался наш земляк, попала в окружение. Вырвавшись из него, Иванов лесами, болотами пробрался в родную деревню Долги.

В один из декабрьских вечеров 1943 года Иванов пришел ко мне в деревню Друи (ныне Ильинского сельсовета) с заданием от Четвертой Ленинградской бригады — провести мобилизацию мо­лодежи в партизаны. Я передал связному приготовленный мною список. В списке значились имена и фамилии 50 человек.

Они были начаты 9 августа. Рано утром В. В. Калью, П. Я. Межиныы, поэт из Латвии и я выехали в Столбово. Здесь нас уже поджидал И. Н. Тимофеев — ветеран войны. Он добровольно вы­звался участвовать в поисках останков павших.

Вскоре в Столбово приехали председатель Красногородского •сельского Совета Г. А. Васильева, парторг совхоза «Вымпел» Н. Ф. Прокофьев, главный экономист совхоза Л. Е. Ефремов.

Надев болотные сапоги, Владимир Васильевич исследует дно заполненной водой воронки. Со дна удается поднять еще несколь­ко человеческих костей и кусок металла, напоминающий осколок щитка станкового пулемета «Максим».

И. Н. Тимофеев показывает нам, где предположительно могут находиться захоронения.

— Вот здесь где-то были окопы, наверное, хоронили прямо в них, — говорит Иван Никитьевич.

Наметив фронт работ, Л. Е. Ефремов, Н. Ф. Прокофьев, И. Н. Тимофеев и я начинаем копать. Осторожно извлекаем на поверх­ность черепа, кости, винтовочные патроны, каски, саперные ло­патки, истлевшую солдатскую обувь.

Из первых двух захоронений извлекаем останки пятнадцати бойцов. Начинаем искать третье.

Когда работы были закончены, обнаружилось, что нами были извлечены останки 24 советских бойцов. Никакой капсулы, медаль­она или фронтовой награды найти не удалось.

Два дня спустя при райисполкоме был создан оргкомитет для церемониального перезахоронения погибших. Его возглавили пред­седатель райисполкома А. Ю. Коваленко и инструктор по изданию Книги Памяти В. В. Калыо.

16 августа в 14 часов в деревне Столбово начал собираться народ. Первыми собрались ветераны И. Н. Тимофеев, Н. Н. Ти­мофеев, П. В. Васильев, С. М. Малолетников. На их плечи и на долю помогавших им А. П. Ефимова и В. П. Барзова легла ос­новная подготовительная работа по перезахоронению. Руководил этими работами Н. Ф. Прокофьев.

К 15 часам прибывает взвод солдат во главе с майором А. М. Дзешко. С ними начальник отделения Опочецкого райвоенкомата А. А. Атанов. Из районного Дома культуры приехали музыканты духового оркестра. Из совхоза и района прибыли ветераны.

Словно по заказу, день выдался теплый, малооблачный. И вот уже церемониальная процессия движется к месту захоронения. Гробы с останками павших несут на плечах молодые воины. Стро­го чеканит шаг почетный караул. Впереди процессии ветераны не­сут венки.

Начинается траурный митинг, посвященный перезахоронению останков павших бойцов.

Звучит залп воинского салюта. Гробы опускаются в братскую могилу.

Красногородцы-ветераны на братском кладбище  в Мадоне в Латвии, слева бывший военком Мадонского района Е. А. Варнаков

Война застала нашу семью в деревне Ситниково. В период мобилизации отец лечился в поселковой больнице и потому вы­нужден был остаться на оккупированной территории. Для него, воевавшего в финскую кампанию, это оказалось тяжелым испыта­нием. Наша семья состояла из семи человек: кроме родителей было пять малолетних детей. Мне в 1941 году исполнилось 8 лет, я считался среди старших. Вскоре семья оказалась в деревне Горбуново.

...Тот октябрьский вечер 1943 года врезался в мою детскую па­мять на всю жизнь. Все семья была в сборе. Мать Елена Федо­ровна и тетя Наташа готовили ужин. Отец занимался починкой обуви. Сестра Оля качала в люльке малолетнего Вптюшу, а Ва­нюша, ему было 3 года, спал на широкой лавке. Я сидел рядом с отцохМ, наблюдая за его работой.

Вдруг на дворе тревожно залаяла собака, затем раздался тре­бовательный стук в дверь. Отец, отложив в сторону работу, пошел отворять. Поздним гостем оказался местный полицай. Помню, что родом он был из деревни Собольцово. Полицай был очень пьяный. Сразу с порога он начал угрожать отцу, обвиняя его в связях с партизанами. Отец, как мог, пытался урезонить его. Когда дело дошло до ссоры, немецкий прихвостень выхватил гранату. Не знаю, то ли сам полицай ее бросил, то ли он хотел только попу­гать, но граната выпала из его нетрезвых рук, покатилась к сто­лу. Отец без промедления кинулся к ней... Страшный взрыв потряс дом, и он погрузился в кромешную тьму.

Прибежали соседи, принесли фонарь. Перед их глазами предстала страшная картина: отец лежал на полу без сознания, но еще живой. Малолетние Оля, Ванюша, Витя были убиты. Мать была ранена и контужена. Я и сестра Нина не пострадали совсем, если не считать испуга и потрясения. Тетя Наташа была легко ра­нена осколком. Здесь же в избе страшно обезображенный лежал и полицай.

В апреле 1944 года в Красногородском районе гитлеровцы сож­гли деревню Бараново. О тех страшных событиях рассказывает очевидец — Антонина Федоровна Буканина:

«Полвека прошло с того страшного дня, но все помнится до сих пор, боль из сердца не ушла...

Во время оккупации я, девочка-подросток, жила в деревне Ба­раново. Брат Николай в 1943-м ушел в партизаны, в семье оста­лись отец, мать и я. Мой отец Федор Гаврилович Гаврилов до вой­ны был председателем колхоза. Фашисты неоднократно вызывали его в комендатуру, но до поры до времени судьба все же хранила отца, как и наших односельчан.

...Это случилось в апреле 1944 года. Наша армия освобожда­ла районы области, с каждым днем приближалась линия фронта. У жителей деревни все разговоры были о скором освобождении.

Колонну фашистов, направляющуюся от деревни Смехино к Баранову, жители деревни заметили еще издали. Знай они, что произойдет два часа спустя, конечно, все могло быть иначе. Ря­дом с деревней было болото, в котором можно было укрыться, пе­реждать. Но односельчане решили, что немцы идут на постой. И только, когда гитлеровцы рассыпались в цепь и стали окружать деревню, в недобром предчувствии у людей тревожно забились сердца. Но мы знали, что партизан в деревне нет, поэтому вскоре многие успокоились. И лишь, когда фашисты стали выгонять из домов всех жителей и группировать в центре деревни, люди стали прощаться друг с другом.

От деревни Александрове дорога поворачивает влево и ведет туда, где раньше стояли Малагино и Масловка. Эти небольшие деревушки, расположенные рядом, утопали в садах. Жили здесь старательные, трудолюбивые люди.

В этих местах в начале января 1943 года разыгралась страш­ная трагедия. Под Новый год партизаны нанесли сильный удар по гитлеровскому гарнизону. Немало полегло фашистов от пуль народных мстителей. В ответ на это командование оккупантов снарядило многочисленный карательный отряд и направило в лес, где по расчетам должны были находиться партизаны. Однако им своевременно удалось узнать о замыслах врага и вовремя уйти из-под удара. Помог кто-то из жителей деревни Малагино.

После прочесывания леса каратели вернулись ни с чем. А фа­шистское командование ждало донесения о полном разгроме пар­тизан. Но рапортовать было не о чем. Тогда главаря каратель­ного отряда осенила мысль: расстрелянных мирных жителей вы­дать за убитых партизан и сжечь дотла эти деревни. Об этом и сообщить в своем рапорте.

Именно тогда и совершили фашисты чудовищное злодеяние, свидетелем которого был Сергей Илларионович Мартынов, ныне работающий конюхом во второй школе-интернате.

Оккупанты стали поджигать жилые дома.   Полуодетые   люди хватали из горящих домов самое необходимое, пытались спасти детей, стариков. Ничего не удалось сохранить, все было предано огню: и постройки, и скот, и вещи, и продукты питания.

Вскоре он был направлен в город Псков и, видимо, там был расстрелян. Затем арестовали его сестру Лобкову Антонину и ку­да-то увезли. Арестованы были и другие: Мацкеев Петр, Крикунова Людмила, всех их было около 20 человек, и они не верну­лись. При осмотре в камере в 1942 году я обнаружила трех жен­щин, которых немцы избили плетками, лечить их немцы не разре­шили. Уже в 1944 году в апреле ко мне в амбулаторию приходила девушка по имени Александра, у которой немцы пробили прикла­дом винтовки череп в лобной части с левой стороны.

Я была очевидцем, как немцы почти ежедневно водили на рас­стрел группы советских граждан по 5—7 человек, расстрел про­изводился недалеко от районной больницы. Я знаю, что была рас­стреляна семья из деревни Андрюши, фамилию забыла, председа­тель колхоза Садов. Весной 1944 года был расстрелян Вешняков Александр из пригорода Красный, которому немцы, прежде чем расстрелять, заковали в цепи руки и ноги и совместно с другим каким-то юношей в таком виде водили по пригороду Красный».

Об аналогичных фактах рассказала в своих показаниях сви­детель, врач Ибрагимова:

«Зимой в 1943 году в больницу были доставлены два мальчи­ка 10 и 12 лет, которые были сильно избиты немцами. Эти под­ростки в тяжелом состоянии в больнице находились 10 дней и рассказывали, что немцы их избивали резиновыми палками. В марте 1944 года меня вызвали в полевую жандармерию и через переводчика предложили умертвить гражданина Ермакова Алек­сандра, жителя пригорода Красный, но я от этого отказалась».

Немецко-фашистские изверги не только расстреливали и звер­ски истязали советских граждан, но также насиловали женщин и несовершеннолетних девочек... Свидетель Смирнова, в подтверж­дение этих фактов, сказала:

«Числа 16—17 июля 1944 года немцы при отступлении изнаси­ловали, а затем расстреляли работницу Красногородского масло­завода (фамилию не указываем. — Прим. ред.), изрезали ее кин­жалами и бросили в кустах в открытой траншее.

В апреле 1944 года ко мне в амбулаторию одна мать привела свою 12-летнюю дочь, которую немцы изнасиловали, и последняя поступила ко мне с сильным кровотечением...».

Свидетель Евдокия Ефимовна Ефимова показала:

«7 января 1943 года в нашу деревню пришел партизанский от­ряд, а 10 января приехало много немецких солдат, и между нем­цами и партизанами завязался бой. После боя немцы пришли в деревню Масловку и приказали гражданскому населению деревни Малагино прийти в Масловку. Когда собрали все население из двух деревень, стали их расстреливать. Всего было расстреляно 72 человека. После расстрела обе деревни сожгли».

27 апреля 1944 года отрядом немцев и латышей была учинена зверская расправа с населением деревни Бараново Блясинско-го сельсовета. Явившись в деревню, каратели всех жителей вы­гнали на улицу, женщин и детей согнали в поле, а 27 человек мужчин закрыли в сарай, зажгли его и стали по сараю стрелять из автоматов... Это подтверждают свидетели: Федотова Анна Федотовна, Петрова Матрена Петровна и другие.

Из воспоминаний Н. Романова, участника боя в дер. Ширяево, ветерана 382-го артполка 74-й артиллерийской бригады 30-й стрел­ковой дивизии.

После взятия г. Опочки в образовавшуюся брешь в обороне врага 16 июля 1944 года два артиллерийских полка — 231-й и 382-й 74-й артбригады устремились на шоссе Опочка — Мозули. 315-й полк прикрывал наш прорыв. Достигнув реки Синей, мы за­крепились. 382-й полк занял оборону за мостом, а 231-й — на пра­вом берегу реки.

Неожиданно в нашем расположении появился командир диви­зии генерал А. Д. Харламов. Он сообщил, что разгромленные под Опочкой войска противника стремятся большой группой вырвать­ся из окружения. Их около двух тысяч, вооружены пулеметами, легкими орудиями, направляются к переправе. Генерал приказал командиру бригады полковнику И. А. Райзману удержать пере­праву и дер. Ширяево. Полки были приведены в боевую готов­ность. Ждать врага долго не пришлось. Вскоре из противополож­ного леса показалась большая колонна солдат противника. Они направлялись к мосту. Подпустив их на близкое расстояние, наши гаубицы открыли огонь. Противник стремился любой ценой про­рваться на западный берег. Не считаясь с потерями, он все время вводил новые силы, и ему удалось форсировать реку. Завязалась жестокая схватка. Был убит лейтенант Робинович, ранены по­литрук батареи Ковальчук, лейтенант Помощников. На помощь подоспела группа Зарудпого. Удалось прижать немцев к реке. За-рудный был ранен. Командование группой принял начальник свя­зи полка капитан Маслов. С возгласом: «Артиллеристы, за мной!», — он повел нас в атаку. Командир бригады, полковник Райзман, находившийся в 231-м полку, собрал группу артиллерис­тов коло 40 человек и повел их к нам на выручку. Бой стал руко­пашным. Немцы не выдержали схватки, стали отступать и разбе­гаться по окрестным лесам, но не прошли через переправу. В этом бою был смертельно ранен командир бригады полковник И. А. Райзман. Его похоронили в городе Опочке.

После боя на реке Синей наша артбригада на другой день. 17 июля вышла на границу с Латвией. На переправе остались дер­жать трупы немецких солдат, а 50 взятых в плен были отправлены по назначению. Артиллеристы потеряли в этом бою 21 человека убитыми и 33 раненными. Бригадой стал командовать полковникИ. Н. Мацакин. Это был последний наш бой на Псковской земле. Оставшиеся в живых воины-артиллеристы свято чтут память по­гибших товарищей. Каждый участник боя, родственники погибших, кому довелось через многие годы побывать в Красногородском, благодарны его жителям, что бережно следят за захоронениями.

Более жестокий бой приняла небольшая группа артиллеристов СЗ-го артполка 30-й гвардейской стрелковой дивизии из 34 чело­век на подступах к дер. Ширяево, у местечка Старый Двор По­кровского сельского Совета. Вот что рассказывает участник боя, бывший офицер 30-й гвардейской стрелковой дивизии В. Волков.

...Батареи 10-го июля переправились на другой берег реки Ве­ликой и взяли направление на Ширяево — Мозули, по на подходе к опочецкой деревне Исаки колонна остановилась. «В баках ма­шин на исходе горючее», — доложили водители. Командир 2-го артдивизиона гвардии капитан С. М. Максимцев приказал:

—  Из всех автомашин слить горючее и заправить два «Сту­дебеккера». К ним подцепить две 76-миллиметровые пушки.    Ос­тальные десять орудий остаются в деревне Исаки, ждут, пока подвезут горючее.

Капитан решил хотя бы двумя орудиями оказать поддержку ушедшему вперед стрелковому полку. Будучи начальником штаба дивизиона, я обеспечил выполнение приказа. В кузова автомашин погрузили снаряды, разместили огневые расчеты и около двадца­ти бойцов из взвода управления. Это разведчики, телефонисты, то­пографы, санинструкторы. По проселочной дороге автомашины направились вслед за пехотинцами. Миновали селения Макушино, Мишнево. Не доезжая хутора Старый Двор, у поворота на дерев­ню Марьино, остановились на полянке. Бензин в баках «Студебек­керов» кончился. Гвардейцы 96-го полка, которых мы обогнали, прошли мимо в направлении деревни Ширяево.

Был теплый солнечный день. Мы расположились завтракать. Прошло около двух часов. В районе деревни Марьино послыша­лась стрельба. Посланный начальник разведки гвардии лейтенант Н. И. Толкачев с группой разведчиков быстро вернулся и взвол­нованно доложил:

—  Прямо на нас из деревни Марьино движется колонна нем­цев.

Впоследствии из опроса пленных выяснилось, что это проби­вались из окружения к своим остатки 33-го пехотного немецкого полка под командованием подполковника Апперата.

Гвардии капитан С. М. Максимцев приказал развернуть ору­дия и прямой наводкой бить по приближающемуся врагу. Снаря­ды рвались прямо в гуще колонны, сея панику в рядах фашис­тов. Поблизости оказались окопы и воронки от авиабомб, остав­шиеся от проходивших здесь боев в 1941 году. В них штаб дивизиона и бойцы взвода управления заняли круговую оборону и од­новременно прикрыли орудия с флангов. Пушки вели по врагу беглый огонь. Место, где орудия заняли позицию, было неудобным: вплотную подступал лес, кустарник. Немцы скрытно приближа­лись к пушкам и вели по орудийным расчетам прицельный огонь. Погибли от вражеских пуль командиры орудий гвардии сержанты Г. Т. Морозов и М. М. Покидаев. Редели и орудийные расчеты. Их тут же заменяли разведчики и телефонисты. Они вместе с во­дителями автомашин подносили ящики со снарядами. Вскоре сна­ряды кончились, и орудия умолкли. Возле пушек вместе с бойцами орудийных расчетов лежали сраженные командир батареи гвар­дии лейтенант П. В. Невзоров и командир дивизиона гвардии ка­питан С. М. Максимцев. Занимавшие оборону в воронках гвар­дейцы взвода управления теперь уже из карабинов и автоматов отстреливались от наседавших фашистов.

Таковы итоги одного дня боев—16 июля 1944 года в самой южной части района. Центральную часть, включая поселок Красногородское, освобождал 19-й гвардейский Сибирский доброволь­ческий стрелковый корпус в составе трех дивизий: 22-й 56-й и 65-й.

Корпус был сформирован летом 1942 года из добровольцев си биряков. Костяком политсостава были ответственные работники партийных, советских, комсомольских органов Новосибирской об­ласти. Вначале корпус действовал самостоятельно, а затем в 1943 году вошел в состав 10-й армии. Боевой путь начался под городом Белый Калининской области, затем были Ржев, Великие Луки, Гжатск, Смоленск, Ельня, Орша, Невель, Пустошка, Пуш­кинские Горы, Опочка и Красногородский район. Далее были Каосава, Мадона, Рига...

22-я гвардейская стрелковая дивизия действовала на правом фланге 10-й армии и взаимодействовала с 54-й армией. Она-то и освободила поселок Красногородское. Командиром дивизии    был гвардии полковник Григорий Иванович Панишев. В последнее время он командовал 8-й Панфиловской дивизией. Здесь и закончился его боевой и жизненный путь. Он был смертельно ранен под Мадоной. Умер от ранения и 8 сентября 1944 года похоронен в городе Резекне. 

Братское кладбище Эргли  (Латвия).  Почтить память павших однополчан при­ехали красногородские ветераны  П. Е. Иванов  (слева) и Д. С. Фомин

22-я гвардейская — это дивизия, в которую в июле  1944 года влились наши красногородские неопытные и необстрелянные пар­ни и мужчины, призванные в армию после освобождения района. Многие из них уже в августе под Мадоной, Эргли, другими.насе­ленными пунктами сложили свои головы, освобождая Прибалти­ку. За участие во взятии Риги дивизии было присвоено наимено­вание Рижской.

Из воспоминаний В. Корешева, одного из командиров, участника освобождения района.

Утром 15 июля командир 22-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковник Г. И. Панишев получил боевой приказ — после овладения 29-й гвардейской дивизией городом Опочкой и выхода на левый берег реки Великой пройти боевым порядком и насту­пать в направлении на Красногородское.

Первым из 22-й дивизии через Великую в 23 часа 15 минут переправился авангардный 62-й гвардейский полк новосибирцев. В полночь, насупив брови, шли мы по одной из окраинных улиц израненной, окутанной едкой гарью дыма Опочки. Горели дома, электростанция, Дом культуры, больница,' кожзавод, лесо­завод. Притихшая за годы ненавистной оккупации Опочка встре­чала нас сильным жаром больной, нуждающейся в скорой помо­щи. И один из солдат роты ПТР, как бы уловив мысли шагающих соседей, бодро сказал: «Ничего, родная, будешь жить! И станешь еще красивее! А пока, извини, нам надо спешить к вызволению твоего младшего брата — Красного города».

К 13 часам 17 июля два полка — 62-й и 65-й — расширили зах­ваченные плацдармы и стали продвигаться боевыми порядками по сторонам большака Опочка — Красногородское.

К 14 часам отдельные подразделения достигли деревень Со-больцово и Лоскутино. В это же время 67-й гвардейский полк пе­реправился через реку Синюю в районе деревни Березницы с це-.лью наступать на Красногородское с юго-западной стороны. Толь­ко за один день 17 июля 22-я дивизия освободила 35 населенных пунктов, разгромив до двух батальонов 270-го пехотного полка 93-й пехотной дивизии и батальон 218-й пехотной дивизии немцев в районе Собольцово.

У Синей бои шли беспрерывно, днем и   ночью. На рассвете батальон гитлеровцев с двух направлений атако­вал одно из подразделений 62-го гвардейского стрелкового полка, занявшего деревню Лоскутино. Фашисты, имея превосходство в силе, начали теснить наш левый фланг. Артиллерия меняла пози­ции и не могла помочь пехоте. Помогла находчивость комсомоль­ца гвардии ефрейтора Ивана Симонова. Когда разгорелся жаркий бой, минометчик И. Симонов бросился к одной из брошенных нем-, цами 75-мм пушке. Около нее лежало несколько десятков снаря­дов. Развернув е товарищами пушку, он скомандовал: "Заряжай!"

Фашисты подошли уже очень близко. Грохнул выстрел. Снаряд разорвался прямо в гуще гитлеровцев. «Заряжай!» — кричал Си­монов, и следующие снаряды ложились в цель. Поддержал Симо­нова взвод противотанковых пушек. Атака была отбита. Десятки вражеских трупов остались лежать в кустарнике, на лугу.

65-й гвардейский стрелковый полк, совершив обходной маневр, с южной стороны ворвался в Красногородское. Совместно с под­разделениями 62-го полка к 8 часам поселок был полностью осво­божден от немецко-фашистских захватчиков.

С целью концентрации ударов по отступающему противнику Штаб Партизанского движения к лету 1944 года создал несколь­ко партизанских группировок.

Для нанесения удара по войскам противника с тыла в период их отступления под ударами Красной Армии на территории Крас-ногородского района была создана сильная группировка калинин­ских партизан в составе 8-й, 10-й, 15-й партизанских бригад и двух отдельных отрядов.

В начале июля 1944 года командиры бригад и спецподразделе­ний, дислоцировавшихся на «пятачке» между реками Исса и Си­няя, получили приказ начальника штаба партизанского движения Калининской области С. Г. Соколова:

«В ближайшие дни должно завершиться полное освобождение Красной Армией Калининской области. Приказываю:

а) Вараксову, Карликову, Халтурину, Бобрусю под командо­ванием Вараксова действовать на шоссе Опочка — Красногород­ское— Гольшево, Красногородское — Мозули, Опочка — Мозули^ узкоколейной ж. д. Красногородское — Опочка...

Много лет мы мечтали посетить могилу и поклониться праху брата и сына капитана Павла Александровича Зайкова, погибше­го в бою у деревни Габоны 19 июля 1944 года. Похоронен он на Поклонной горе в братской могиле в поселке Красногородское.

Прибыли мы из Северодвинска в Красногородское 9 мая. Тор­жественность Праздника Победы чувствовалась во всем.

Нам очень хотелось сфотографироваться у могилы брата, и я обратился за содействием к старшему сержанту милиции (к со­жалению, не спросил фамилии). В его лице мне хочется поблаго­дарить всех работников милиции поселка Красногородское С его помощью мы нашли фотографа Эльвиру Ивановну Гаврилову очень отзывчивую и внимательную женщину. Через три часа фо­тографии отличного качества были готовы.

Встретили мы у братской могилы жителей Красногородского Поповых-Анну Семеновну и ее сына Павла, простых и душев­ных людей. Мы не только хорошо у них отдохнули по их любез­ному приглашению, но они так снабдили нас гостинцами в дорогу что до самого дома нам не понадобилось покупать продуктов И оогат же народ русский людьми добрыми! Спасибо им!

Хочется отметить, что братская могила находится в хорошем состоянии. Вокруг чистота, возложены венки от организаций и жи­вые цветы от граждан. Выражаем сердечную благодарность во­енкомату, организациям и гражданам Красногородского за доб­рую память о погибших воинах.

г. Северодвинск.

В. ЗАПКОВ.

В Псковско-Островской наступательной операции в июле 1944 года в освобождении Красногородского района принимал участие 768-й отдельный самоходный артиллерийский полк Ле­нинградского фронта. Он был придан 53-й Краснознаменной гвардеской стрелковой дивизии 54-й армии.

Обелиск в дер. Подлипки в честь погибшего экипажа самоходки

В дни празднования 35-летия освобождения Красногородского района от немецко-фашистских захватчиков произошла волнующая встреча: встретились Владимир Иванович Величко, разведчик 10-й Калининской партизанской бригады, и летчик Николай Тимофее­вич Кулагин с Валентиной Ивановной Фалалеевой, которую в го­ды войны они знали как Валю Павлову.

В те далекие дни одиннадцатилетняя Валя была схвачена фа­шистами в качестве заложницы. Они преследовали цель найти и схватить ее мать А. В. Павлову, бывшую в то время в партизан­ском отряде. Но В. И. Величко вместе с другими партизанами вызволили Валю из фашистской неволи. Н. Т. Кулагин, осущест­влявший связь партизан с Большой землей, переправил ее через линию фронта.

Я служил в 12-й Рижской ордена Кутузова инженерно-сапер­ной бригаде в 157-м батальоне 3-й роте старшим сержантом. Было мне в ту пору 22 года. Конечно, хотелось жить, но страха смерти не было, тогда казалось, что молодость даже смерть может по­бедить.

В задачу нашей бригады входило разминирование, наведение переправ на реках. Все это приходилось делать под артобстрелом и бомбежкой.

В памяти осталось строительство переправ перед взятием го­рода Опочка на реке Великой. Потом мы делали минные проходы для танков на Красногородском направлении, наводили перепра­ву через реку Исса.

Враг сконцентрировал на этом участке большие силы, пытался помешать быстрому продвижению наших войск вперед. Потому нам приходилось вести разминирование под артиллерийским ог­нем врага. В короткий срок удалось освободить от мин проходы для нашей живой силы и техники.

Группа офицеров 12-й инженерно-саперной бригады

В Красногородском мы оказались 18 июля после обеда. Посе­лок в то время был основательно разрушен, здания горели. Жите­ли выходили из подвалов, окопов и землянок, радостно встречали нас. Потом мы наводили переправу через реку Синюю...

Мне посчастливилось дожить до светлого Дня Победы, вернуть­ся в свое родное Подмосковье. А сколько друзей полегло на воен­ных дорогах... В день 50-летия освобождения Красногородского хочу пожелать всем его жителям, гостям, ветеранам всего самого наилучшего.

В июле 1944 года наша 22-я гвардейская стрелковая дивизия обеспечивала наступление главных сил 10-й гвардейской армии. Перед Красногородском части 16-й армии немцев организовали оборону и хотели остановить продвижение наших войск. Но ре­шительная атака 22-й дивизии сорвала планы фашистов.

18 июля в три часа дня 65-й гвардейский стрелковый полк вор­вался в Красногородское. К 20 часам после упорных уличных боев,, наши подразделения полиостью овладели поселком.

Вот примеры мужества и героизма наших воинов...

В моей послужной карточке есть такая краткая запись: «Рядо­вой Власов. 2-й Прибалтийский фронт. Ранен под Мадоной...»

Да, это было под Мадоной. Вклинившись во вражескую оборо­ну, стрелковая рота вместе с другими воинскими подразделения ми спешно укрепляла занятый плацдарм. Мы ожидали подхода танкового корпуса, который должен был войти в прорыв и под­ держать своей мощью пехоту. Но на войне много непредвиденно­го. Обстановка меняется быстро. Танковый корпус был брошен в бой на другом участке фронта, а на линии занимаемых нами по­зиций враг предпринял контратаку. Противотанковая артиллерия вступила в единоборство с бронированными чудовищами. Несколько машин было подбито.

— Отсечь пехоту от танков! — подал команду командир роты.

Это письмо прислал недавно журналисту районной газеты «За­ря» Д. Игнатьеву ветеран 22-й гвардейской стрелковой дивизии, гвардии подполковник в отставке В. В. Корешев.

«Дмитрий Иванович, здравствуйте!

Большое спасибо за письмо. Им вы заставили меня вернуться к событиям полувековой давности. Правда, ветераны-фронтовики никогда не забывали и не забудут те фронтовые годы. Как будто, все происходило совсем недавно, а не 50 лет тому назад...

В последнее время некоторые «умники» стараются внушить мо­лодому поколению: зачем, мол, было вам воевать с Германией, фашистами, все равно это ничего хорошего не принесло советско­му народу. И, пыхтя злобой, пытаются доказать, что войну, дес­кать, развязали Сталин, Молотов и их окружение, а не Гитлер, забыв, видимо, что не мы первые на них напали, а они — веролом­но на нас. А мы, советские люди, шли добровольно на фронт, что­бы отстоять свою Родину, Россию-мать. Так всегда поступали наши предки, так с чистой душой сделали и мы. И изгнали фашис­тов с родной земли.

Плохой осадок остается на душе и от некоторых горе-писак, которые всеми си­лами пытаются принизить и свести на-нет русский патриотизм и все хорошее, что было создано за семьдесят лет Со­ветской власти. Любыми способами пы­таются они опорочить героическую роль фронтовиков в годы Великой Отечест­венной войны в разгроме фашистских полчищ и стремятся реабилитировать и вытащить из дерьма подонков, предате­лей различных мастей, власовцев и дру­гих изменников Родины, и сделать их чуть ли не героями Великой Отечествен­ной войны.