Народные мстители пограничных районов трех братских республик в своей патриотической борьбе всюду находили друзей и помощников. Жители горо­дов, поселков и деревень, где находились учреждения и гарнизоны гитлеровцев, работали связными и вы­полняли самые различные задания партизан. Сетью партизанской агентуры были охвачены все города, крупные населенные пункты и узлы железных дорог. Только бригада под командованием В. И. Марго рас­полагала более чем 167 агентами, работавшими во вражеских гарнизонах и учреждениях.^[2]

Среди славных имен таких разведчиков значится имя старейшего большевика, участника двух револю­ций 1917 года, ныне персонального пенсионера Павла Никитовича Петровича. С его именем связаны многие боевые дела народных мстителей братского края. Являясь заместителем командира партизанской бригады по разведке, он умело создавал партизанское подполье в гарнизонах врага, воспитывал мужествен­ных героев нашей Родины.

До Великой Отечественной войны П. Н. Петрович проживал в Себежском районе, работал на разных постах. В годы коллективизации был председателем сельского Совета, потом в лесничестве и т. д. И куда бы партия ни посылала его, он с достоинством оправдывал её доверие.

Не сломила дух старейшего большевика враже­ская оккупация. Одним из первых он стал партизаном. Хорошо зная территорию района и людей, П. Н. Пет­рович установил широкие связи с подпольщиками.

Сутками ходил он по территории Себежского, Идрицкого и других соседних районов юга Псковщины, оты­скивая надежных людей. При себе П. Н. Петрович имел несколько ученических тетрадей и карандаш. После его посещения деревни на домах появлялись листов­ки с такими словами: «Предателям нашей Родины не уйти от народной кары». «Немецко-фашистским за­хватчикам скоро придет гибель. Красная Армия успеш­но громит врага»... «Земляки, собирайте оружие, создавайте вооруженные отряды, бейте гадов...»^[3]

Такие же листовки ходили по деревням. Жителям знаком и понятен был «Ваш П. Н.». Они охотно помо­гали партизану.

В январские дни 1943 года П. И. Петровичу сооб­щили, что в одной из деревень Себежского района гитлеровцам усердно служит некий Преснев.

— Преснев — это гад! — встревожился Павел Никитович.

Ему хорошо была знакома эта фамилия. Преснев в годы коллективизации саботировал создание кол­хозов. За поджог амбаров был осужден на пять лет тюремного заключения. Оккупанты знали, кого назна­чить старостой. Преснев окружил себя полицейскими, грабил население, выдавал гитлеровцам советских ак­тивистов, партизан.

Павел Никитович решил «навестить» предателя. Убедившись, что вокруг его дома никого нет, постучали. Ответа не последовало. Дверь была заперта изнутри, значит в доме есть люди.

П. Н. Петрович постучал еще раз. Никакого резуль­тата. Постучали требовательнее. В окне замерцал огонек и после того, как партизаны ещё раз напом­нили о себе, послышался басистый мужской голос:

— Кто там? Подождите.

Из-за двери донесся приглушенный шепот. Звяк­нула посуда. После длинной паузы тот же голос спросил:

— Кто там?

— Свои, откройте.

— Что за свои? Как это понимать?

Больших усилий стоило Павлу Никитовичу сдер­жаться и сохранить спокойный тон.

— Ну, свои люди, русские, — объяснил он.

— А какие русские? Они разные бывают.

— Мы свои, понятно? — требовательнее сказал Петрович.

Хозяин решительно прихлопнул дверь, задвинул за­сов и сердито отпарировал:

— Прошу по ночам не беспокоить. Приходите ут­ром.

Это было неожиданно. Преснев всегда любезно встречал Павла Никитовича.

Партизанам пришлось поступиться манерами хо­рошего тона. С грохотом упал засов, дверь открылась. Вошли в душную комнату. При свете керосиновой лампы Петрович увидел на стене шинель гитлеров­ского офицера. Около печи стояли сапоги. В углу, около стола, валялись бутылки из-под водки.

Павел Никитович бросил мгновенный взгляд на одного из партизан, кивнув на соседнюю комнату. Взяв автомат на боевой взвод, партизан устремился к двери.

— Здравствуйте! — заговорил вдруг дрожащим голосом Преснев. — Мое почтение. — Он низко покло­нился. — Вот ведь досада какая! Думал мало ли кто? Теперь всякий народ по ночам бродит. Уж извиняй­те ... Так по каким делам? Чем обязан?

— Тем, чем в годы коллективизации, — грозно сказал Петрович.

— Нет, не только, — спешно добавил рядом стоявший партизан. — Чья шинель?

— Это... его превосходительства, пана офицера,—  робко ответил предатель.

— А где же ваш пан офицер? — спросил Петро­вич.

— Он ушел, отдыхает, — вмешалась жена Преснева.

— Стоять на месте, всякая попытка к сопротивле­нию... , — один из партизан навел на предателя авто­мат.

В соседней комнате на кровати, раскинув ноги, лежал фашистский офицер. Он спал мертвецки пья­ный. Это был тот офицер гестапо, через которого Преснев давал гитлеровцам сведения о советских людях.

Обезоружив фашиста, партизаны попытались раз­будить его. Но из этого ничего не вышло. Гестапов­ца пришлось тащить на руках.

В сумке фашиста были найдены ценные докумен­ты, список коммунистов и активистов, в первой пятер­ке которого стояла фамилия Петровича П. Н. Около дома Преснева собрался народ.

— Счастливого пути! — язвительно крикнула стоявшая вблизи женщина, когда выводили старосту.

— Желательно без возврата, — добавила другая.

Фашист и его прислужник не ушли от народной кары.

Партизаны не отошли от деревни и километра, как увидели сзади яркое пламя. Это жители подожгли дом предателя.

В конце апреля 1943 года гитлеровцы усиленно готовили в Себеже митинг, который должен был вы­литься в торжество по поводу наступления немецко-фашистских войск. Митинг решили провести 1 мая. Жители города широко оповещались об этом. Все обязывались явиться на площадь. Планировались вы­ступления нескольких предателей.

Командование партизанской бригады В. И. Марго решило сорвать эту вражескую затею. Подпольщики распространили листовки, призывы, обращения, в ко­торых разъясняли народу правду о положении на фронтах, об успехах Советской Армии, о скором раз­громе оккупантов.

 В ночь на 1 мая партизаны с помощью антифа­шистского подполья развесили на многих домах Се­бежа лозунги: «Да здравствует 1 мая, товарищи!», «Да здравствует свобода и независимость нашей Ро­дины!», «Смерть немецко-фашистским захватчикам!». На здании гитлеровской военной комендатуры был вывешен портрет Гитлера с надписью: «Обер-бандит с большой дороги».

Напуганные фашисты рыскали по улицам города, арестовывали всех, кто попадался под руку. Подозри­тельных доставляли в гестапо, где подвергали звер­ским пыткам. Въезд и выезд из города был закрыт. Но дорогам, ведущим к Себежу, разъезжали гитле­ровские автоматчики.

Но попытки врага обнаружить и ликвидировать партизанское подполье не увенчались успехом.

Патриоты продолжали вести активную работу сре­ди солдат вражеских гарнизонов. Распространялись листовки, обращения, призывы.

В одном из таких обращений, появившемся в ба­тальонах власовцев, говорилось: «Красная Армия про­должает успешно вести наступление, ежедневно осво­бождая город за городом ... Немцы вас обманывают они заставляют вас направлять оружие против своих братьев по крови — русских, белоруссов, латышей, украинцев и др. Для вас настало время искупить свою вину и оправдать доверие перед Советской Родиной связаться с партизанскими отрядами и переходить к нам ... К нам перешло уже от вас большое количе­ство вооруженных солдат, которые с оружием в руках, вместе с нами громят гитлеровских головорезов. В боях с фашистами вы искупите свою вину перед Ро­диной»^[4].

А вот письмо латышских партизан к солдатам по­лицейских батальонов:

«К вам, у кого сохранилось чувство любви к своей Родине и сознание ответственности перед ней за свои дела... Мы, латышские партизаны, обращаемся к вам с призывом искупить свою вину перед советским на­родом.

Немецко-фашистские захватчики используют вас в качестве слепого оружия для порабощения и угне­тения латышского народа… Кто не хочет носить позорное имя изменника Родины, пока не поздно, за­бирайте оружие и переходите к нам...»^[5]

Под влиянием такой пропаганды и поражений не­мецко-фашистских войск на фронте солдаты гарнизо­нов убивали офицеров и с оружием переходили на сторону защитников братского края.

Партизаны вели переписку с солдатами крупных гитлеровских батальонов, особенно строительных. Каждый из пришедших в братский край зачитывал перед строем собственноручно написанную клятву.

В Себежском краеведческом музее хранится мно­жество писем, написанных бывшими власовцами, пе­решедшими на сторону партизан. «...Клянусь чест­но, — говорится в одном из них, — искупить СВОЮ вину перед Родиной, в борьбе с фашистами не проя­вить ни трусости и ни слова не говорить о себе и а своих товарищах. Если я буду замечен в трусости и предательстве, прошу меня расстрелять.»^[6]

Особенно часто переходили на сторону партизан солдаты строительных батальонов. Они затем уста­навливали связь со своими товарищами и помогали оставшимися в гитлеровских гарнизонах решать свою судьбу.

Интересна переписка партизан бригады А. И. Гав­рилова с военнопленными. В одном из таких писем говорилось: «Военнопленные 98~ш строительного ба­тальона, мы обращаемся к вам с предложением по­следовать примеру ваших товарищей, бежавших к нам, партизанам... Ваши товарищи в количестве 30 чело­век во главе с лейтенантом Гришмановским правиль­но решили и перешли на сторону партизан нашей бригады ...

Немцы вас обманывают и эксплуатируют, как ра­бов, насильно заставляют вас бороться против своего народа... Гитлеровская армия разлагается, убедив­шись в своем бессилии... Сделайте тщательную под­готовку к переходу, когда и куда, вам расскажет лей­тенант Гринин. Переходите с оружием и без оружия. Партизаны вам помогут выйти из этого несчастного пекла.»^[7]

Или вот обращение партизан, действовавших в Идрицком районе, к полицейским батальонам врага.

«Полицейские и казаки!.. все из Советской стра­ны, случайно попавшие к немецким оккупантам. К вам, у кого сохранилось чувство любви к Советской Ро­дине и сознание ответственности перед ней за свои дела.

Мы, партизаны Идрицкого района, обращаемся к вам с призывом искупить свою вину перед советским народом. Немецко-фашистские захватчики вас обма­нывают и используют в качестве слепого орудия для порабощения и уничтожения советского народа... Они заставляют вас сжигать наши города и села, уби­вать наших отцов, матерей, жен и беззащитных де­тей.

Красная Армия успешно освобождает город за го­родом, деревню за деревней нашей любимой Ро­дины...

Кто не хочет носить позорное имя изменника Ро­дины, пока не поздно, забирайте оружие и переходи­те к нам...

Вы были дети одной советской семьи» Из вас мно­гие случайно попали на службу к немецким захват­чикам. Сейчас имеется возможность искупить свою вину, переходите к нам, вместе будем громить нена­вистного врага.

Смерть немецким оккупантам!»^[8]

Работа подпольщиков во вражеских формирова­ниях давала свои результаты. Летом 1943 года сол­даты гитлеровского гарнизона в Заверняйке подняли вооруженное восстание, перебили гитлеровских офи­церов и в полном составе перешли в Партизанский край. Немного позже взвод власовцев из гарнизона в Кузнецовке перебил охрану и в составе 22 человек перешел к партизанам.^[9]

Только в бригаду под командованием В. И. Марго за период её боевой деятельности добровольно при­шло более 210 вражеских солдат и офицеров^[10].

Каждый перешедший принимал клятву перед строем.

О действенности проводимой пропаганды свиде­тельствует и переписка калининских партизан с воен­нопленными поляками одного из гарнизонов врага. «Товарищи поляки, — сообщали партизаны, — полу­чили от вас небольшое письмо, из которого узнали, что вы желаете с нами, русскими партизанами, иметь переписку и связь... Помните, что мы готовы принять в свои ряды всех, кто борется за свободу и незави­симость своей Родины, держит прочно оружие против оккупантов. В этом мы никому и никогда не отказы­вали ... Держите связь с лицом вам известным.»

В другом письме партизаны сообщали: «Ваше письмо получили, рады тому, что вы считаете общим делом — борьбу против гитлеризма. Наши ряды рас­тут. К нам перешли в полном составе солдаты гарни­зона Заверняйка... Вливайтесь в наши ряды, тем са­мым вы приблизите час расплаты с врагом.»^[11]

Перешедшие на сторону партизан поляки обра­щались к своим товарищам, оставшимся в гитлеров­ских гарнизонах: «Товарищи! Мы так же, как и вы, долго решали, как уйти из гитлеровской армии, и все же наша совесть поляка подсказала, и мы ушли. Нам фашисты говорили, что партизаны всех вешают, рас­стреливают, и .мы боялись. А когда встретили нас пар­тизаны, мы узнали обратное. Они нас приняли как родных братьев, как близких знакомых.

Партизаны — это люди, любящие свою Родину. Они хорошо все знают о Польше, где наши товарищи также ведут борьбу за родину... Партизаны не оторваны от своей Родины., Они имеют связь со своей стра­ной самолетами. Русские и мы крепко жмем вам руки! За свободу! За Родину!»

В ответном письме поляк Вишневский писал: «Я очень доволен, что услышал польское слово. Заве­ряю вас, что скоро буду в ваших рядах.»^[12]

М. С. Прудников пытался убедить старика, что в партизанах ему будет трудно. Но старик обезоружил комбрига.

— Вот, товарищ командир, — сказал он — документ, в котором нет ограничения на старость. — И развернул партизанскую листовку: «Поднимайтесь на борьбу с врагом от мала до велика..!»

Командование бригады зачислило И. Ф. Шламкова в ряды бригады. И не ошиблось. Старик оказался очень полезным.

Прикинувшись странником, просящим подаяние, Игнат Федорович ходил по селам, расклеивал листов­ки со сводками Совинформбюро, вел беседы с жите­лями, вселяя в их сердца надежду на освобождение от захватчиков, собирал оружие и боеприпасы. Заме­чательный патриот, которому сегодня уже более де­вяноста лет, жив и здоров. Его часто можно видеть среди молодежи. Игнат Федорович увлекательно рас­сказывает о боевых делах партизан в годы Великой Отечественной войны.

Большую политическую работу вели латышские партизаны бригады В. П. Самсона. Они имели пере­писку со многими рабочими железнодорожных стан­ций. Коммунисты и комсомольцы, работавшие в под­полье, распространяли среди рабочих письма, обращения и листовки. Вот что говорилось в одном из писем латышских партизан к рабочим железнодорож­ной станции Зилупе:

«Братья железнодорожники! К вам обращаемся мы, партизаны латышского народа. Фашисты силой заставляют вас подвозить к фронту свои войска, тан­ки, снаряды, бомбы, патроны, бензин для убийства ваших братьев-красноармейцев, стариков, женщин и детей ... Поймите, что вы вольно или невольно стано­витесь помощниками немецко-фашистских убийц в разрушении городов и сел. Красная Армия успешно громит врага. Железнодорожники! От вас зависит многое. Вступайте же в решительную борьбу с варварами-фашистами, крушите немецкие эшелоны. Взрывайте и разрушайте мосты, водоснабжение, стрел­ки, линии связи, жгите паровозы и вагоны. Помогайте Красной Армии и нам, партизанам, разгромить не­мецко-фашистскую орду.»^[14]

Оперативная группа ЦК КП Латвии была свя­зана со многими антифашистскими подпольными груп­пами. Она оказывала им помощь и в разоблачении фашистской пропаганды, и в организации вооружен­ных отрядов.

В ноябре 1943 года гитлеровские оккупационные власти решили провести «митинг протеста» латыш­ского народа против Московской конференции ми­нистров иностранных дел» Наметили в Риге на Дом­ской, площади собрать население и организовать вы­ступления предателей латышского народа с клеветой на Советский Союз.

Фашисты на всю Латвию кричали о том, что 13 но­ября мир услышит голос латышского народа ^[15]. И вот он действительно услышал его.

Члены рижской подпольной организации с по­мощью жителей заложили вблизи трибуны крупную мину с часовым механизмом. Взрыв на Домской пло­щади прозвучал на всю Латвию, подтвердив готов­ность трудящихся масс к непримиримой борьбе против оккупантов.

Гестапо яростно искало членов подпольной орга­низации. С помощью провокаторов оно напало на их следы. Но несмотря на опасность, И. Судмалису, который был одним из руководителей подпольной груп­пы, удалось переправить многих её членов в парти­занские отряды. Гестаповцы схватили самого И. Судмалиса. 40 дней мучили они патриота, пытаясь сло­мить его волю. Но незадолго до смерти И. Судмаллс писал семье:

«Дорогая Марусите! Аинька, Сармите! Не знаю, прочтете ли вы когда-нибудь эти мои последние сло­ва, но все же я их пишу. Через несколько часов при­ведут в исполнение смертный приговор. Суд еще был 13-го мая, так что у меня было достаточно вре­мени продумать свою жизнь. Я оглянулся на прой­денный путь и не в чем мне себя упрекнуть: в эти ре­шающие для человечества дни я был человеком и борцом. Лишь бы будущее было лучше и счастливее! Оно должно быть таким! Понапрасну не может быть пролито столько крови.

Не горюй, Марусите! Никто не живет вечно. Вос­питывай Аиньку и Сармите, чтобы они когда-нибудь обо мне вспомнили, чтобы их жизнь была радостней и счастливей ...

Имис»^[16]

Летом 1944 года И. Судмалис был казнен. Бес­страшный партизан умер так же мужественно, как и боролся. Имя замечательного героя Советской Латвии знают не только жители республики. Оно как пример мужества и патриотизма дорого народам всей нашей страны, известно далеко за её пределами.

Имант СУДМАЛИС,

Герой Советского Союза, один из руководителей антифашистского подполья в Латвии.

Видя безуспешность шовинистической политики на оккупированной советской территории, гитлеров­ские власти прибегли к «новым» маневрам. Они в га­зетах, листовках призывали местных жителей «забыть мелкие недоразумения» (имелись в виду грабежи, убийства) — все это, мол, случайные эпизоды, винов­ные наказаны. Фашистская пропаганда стала доказы­вать, что фюрер обожает русских, белоруссов, латы­шей и желает им счастья. Поэтому крестьянам, мол, незачем уходить в леса с детьми и кормить комаров.

Такая демагогия оккупантов могла обмануть неис­кушенных людей. Надо было дать отпор. И партизаны обратились к жителям с листовками, призывами, в которых разоблачали фашистскую затею.

«Дорогие товарищи! — писали патриоты бригады под командованием Ф. Т. Бойдина, — не верьте окку­пантам и их прислужникам… Фашисты пытаются осла­бить ваше сопротивление.

Еще сильнее крепите партизанские отряды! Уничто­жайте палачей везде, где бы они не появлялись...

Твердо будем держаться в борьбе с врагом до пол­ного освобождения нашей Родины!»^[17]

Политическая работа среди населения и солдат вражеских гарнизонов стояла в центре внимания подпольных райкомов партии. На заседаниях их бюро обсуждались вопросы, связанные с усилением орга­низационно-партийной и партийно-политической рабо­ты.                            

Например, 19, февраля 1943 года бюро Себежского райкома обсудило обращение к населению района, рассмотрело план проведения собраний по населенным пунктам, вопрос о сборе средств на танковую ко­лонну «Калининский партизан». В постановлении бю­ро было записано:

«1. Провести собрания по населенным пунктам с вопросом: Наступление Красной Армии и задачи на­селения района.

2. Поручить комиссарам отрядов выделить для проведения бесед и докладов лучших докладчиков и беседчиков. Поручить тов. Петрову провести 21. 02.43 года инструктивный доклад о 25-й годовщине Совет­ской Армии.
3. Утвердить текст обращения к населению рай­она.»^[18]

10 апреля 1943 года Себежский райком пар­тии провел расширенное заседание бюро, на котором обсудил вопрос: «О состоянии и мерах улучшения массово-политической работы в партизанском отряде № 1 и среди населения».^[19]

Исключительно важную роль в организации жителей оккупированных районов Псковщины и прилегаю­щих к ней районов Белоруссии и Латвии на борьбу с оккупантами, а также в разоблачении фашистской пропаганды сыграла партийная подпольная и парти­занская печать. Антифашистское подполье, руковод­ствуясь указаниями партии о развертывании широкой массово-политической работы среди населения, осо­бое место уделяло печати. Это вытекало, во-первых, из самого характера нашей печати, как коллективного агитатора, пропагандиста и организатора; во вторых, из обстановки оккупационного режима — режима беззакония, виселиц, концентрационных лагерей, исклю­чавшего всякую возможность легальной политической деятельности.

В первое время печатная пропаганда в тылу врага сводилась в основном к выпуску листовок, обращений, воззваний. Многие из них размножались от руки, часть печаталась на машинке или в тайных типографиях. Однако эти средства не позволяли иметь повседневные связи с населением, так, как это дает возмож­ность газета. Без широкой сети партийной и парти­занской печати антифашистское подполье не сумело бы своевременно разоблачать перед населением гнус­ные приемы и методы оккупантов, быстро сообщать народу правду о положении на фронтах и в тылу.

Немецко-фашистские, захватчики свой жестокий террор на оккупированной территории сопровождали лживой, демагогической пропагандой. Они создали мощный политический аппарат. В городах и районах издавались газеты, листовки, плакаты, велись клевет­нические радиопередачи. Оккупанты использовали в своих целях изменников и предателей Родины, кото­рых назначали старостами, полицаями, бургомистра­ми. Использовалось также охвостье буржуазных на­ционалистов.

Враг организовывал поездки «представителей рус­ских крестьян» в Германию, распускал по домам часть военнопленных, кое-где раздавали бесплатно награбленное продовольствие. И все это широко рек­ламировалось всеми средствами пропаганды.

Оккупанты пытались раздувать частнособствен­нические настроения, распространяли среди населе­ния обещание, что всю колхозную землю они разда­дут в частную собственность крестьянам. Фашисты пытались натравить жителей оккупированной им Псковщины на партизан и подпольщиков. На страни­цах вражеских газет неоднократно повторялась фра­за: «Убивая немцев, партизаны тем самым навлекают тяжелые репрессии на мирных жителей»^[20].

Но не удалось врагу заставить советских патрио­тов сложить оружие.

Появление подпольных газет на оккупированной территории Псковщины следует отнести к осени 1941 года. Одной из первых таких ласточек был «Гдовский колхозник». На его страницах подпольщики ярко разоблачали и высмеивали ложь фашистской пропа­ганды. Вот помещенное в газете стихотворение «На сходке», передающее речь гитлеровца и отношение к ней крестьян:

Почему без обработки

Вижу здешние поля?

Вероятно, это пашни

Партизан-большевиков.

Говорят они, что пашни

Я отнял у мужиков.

Это выдумка, не боле!

Это просто чушь и ложь!

Вам — землица,

Мне — пшеница ...

Русским поле,

Немцам рожь.

Заявляю нынче смело,

Оставляю вам, как встарь

И угодья, и наделы,

И колхозный инвентарь.

Ты, мужик, умей трудиться

Да начальство уважай,

Знай — тебе дана землица

Мне же — только урожай!

Почесал колхозник темя,

Говорит: «Благодарю!»...

Я тобой, настанет время,

Землю, сволочь, удобрю!..

Весной 1942 года на территории Псковщины стали выходить газеты «Дновец» — орган Дновского под­польного райкома партии и исполнительного комитета районного Совета депутатов трудящихся, «Коммуна» и другие. Ко дню Советской Армии в феврале 1942 го­да вышла газета 2-й партизанской бригады «Народ­ный мститель».

Газеты подпольных райкомов партии и партизан имели широкую сеть корреспондентов. На страни­цах газет выступали жители деревень. Они присыла­ли письма, обращались с призывами, под которыми стояли десятки подписей. «Мы переживаем страшные дни, — писали крестьяне в одной заметке. — Банды фа­шистов дважды врывались в наш колхоз. Они жгут дома, грабят наше добро, зверски расстреляли 13 че­ловек, спалили 60 домов...

Мы окажем всевозможную помощь партизанам! Фашисты никогда не поставят нас на колени. Мы — русские люди, советские. А русский народ — богатырь: За свою Родину, за Советскую власть он будет стоять до последней капли крови.»

Под заметкой стоит 13 подписей^[21].

Через газеты народные мстители Псковщины обра­щались к населению, призывали его на борьбу с оккупантами. «Товарищи путейцы!,  —  говорилось в обра­щении газеты к рабочим станции Дно, — разрушайте железнодорожные пути! Движенцы, делайте заторы в движении, организуйте всюду подрыв и крушение эше­лонов врага.

Паровозники, портите паровозы при ремонте, сни­майте. части, бросайте в буксы песок и железные опилки.

Дорогие товарищи, следуйте примеру лучших же­лезнодорожников, бросайте работу, переходите в пар­тизанские отряды.

Все на борьбу с фашизмом!»^[22]

Широкой была сеть подпольной печати и в приле­гающих к Псковщине районах Белоруссии и Лат­вии. В начале 1942 года стала выходить газета «Ви­тебский рабочий», которая являлась одной из первых подпольных газет в оккупированной врагом Белорус­сии.

К. М. ОЗОЛИНЬ,

руководитель Оперативной группы ЦК КП Латвии.

Важную роль в развитии подпольной печати в по­граничных с Псковщиной районах сыграла Оператив­ная группа ЦК КП(б) Латвии, которая прибыла в братский край в январе 1943 года. Эта группа стала центром по руководству не только партизанским дви­жением, но и всей массово-политической работой сре­ди латышей. Она издавала газету «Пар Дзинтени»^[23], являвшуюся органом ЦК КП (б) Латвии. Редакти­ровал ее руководитель Оперативной группы К. М. Озо­линь. С июля 1943 года стала выходить нелегальная газета для латышской молодежи «Яунайс Латвистис» под редакцией Э. Краулиня^[24], Большим тиражом из­давалась газета «Латгальская правда».

Особенно широкую работу вели латышские газеты среди сельского населения. Они на ярких примерам разоблачали фашистскую пропаганду, пытавшуюся убедить латышских крестьян в том, что фюрер щедро наградит их землей, если они окажут ему помощь в борьбе с большевизмом. «Латышская молодежь! — писала газета «Латгальская правда», — не давайте себя обманывать лживыми обещаниями фашистов, сопротивляйтесь всеми силами, когда вас вербуют в немецкую армию или хотят угнать в Германию на каторжные работы. На фронте, на немецких фабриках вас ждет жалкое прозябание, смерть, не позволяйте ввергать себя в стыд и позор, как предателей народа. Бегите в лес, присоединяйтесь к партизанам, будьте достойными сынами латышского народа».^[25]

«Крестьяне! — говорилось в специальном обраще­нии ЦК КП Латвии, — не сдавайте немецким окку­пантам ни одного зернышка, ни одной капли молока. Прячьте хлеб и скот в лесах для своих нужд и нужд партизан. Сопротивляйтесь всеми силами и средства­ми, когда вас хотят ограбить и раздеть. Вступайте в ряды партизан и помогайте партизанам в их борьбе против немецких оккупантов.^[26]

«Отцы и матери, — говорилось в одном из обраще­ний к населению Освейского района, напечатанном в газете «Витебский рабочий», — от вас зависит судьба ваших детей. Не пускайте их на каторжный труд, на голодную смерть в Германии. Не верьте немецкой брехне...

Русские люди! Поднимайтесь на всенародную борь­бу для скорейшего разгрома поганой немчуры. Делай­те так, как сделал Гордей медфельдшер из города Дрисса и др., которые, чтобы не допустить своих де­тей в Германию, перешли к партизанам вместе со своими семьями, где их встретили родные братья-пар­тизаны».^[27]

Через газеты, обращения, листовки подпольщики и партизаны рассказывали правду о Советском Союзе, о героической борьбе Советской Армии и всего совет­ского народа против фашистских захватчиков, о неиз­бежном крахе оккупантов. На ярких примерах и фак­тах народные мстители разоблачали лживую нацист­скую пропаганду, воспитывали ненависть к гитлеров­ским захватчикам.

Жители оккупированных врагом районов ждали партизанские газеты с большим нетерпением, встре­чали их с искренней радостью. Об этом убедительно говорят многочисленные письма населения к партиза­нам. Вот одно из них:

«Народный привет партизанам!

(Письмо в редакцию газеты «Дновец»).

Письмо это писали тайком ... Нет того дня, чтобы мы не собирались читать советские газеты и листовки. Как хорошо, что мы получаем теперь газету «Дновец». Газета родной страны раскрывает нам глаза, придает бодрости и сил ...

Шлите нам, братцы, больше газет, ждем регуляр­ную газету «Дновец», которую получали десятки лет и создавали своими руками.

Народный привет всем партизанам.»

Подписало 37 человек.^[28]

Коммунистическая партия оказывала огромную помощь подпольным райкомам в создании нелегаль­ных типографий, в увеличении выпуска газет и листо­вок в оккупированных районах. В расположения партизанских бригад из советского тыла регулярно за­брасывались необходимые материалы, для издания газет.    

Вместе с этим партия снабжала подпольщиков и партизан многочисленной литературой и газетами из центра. Например, по решению Калининского обкома партии, для населения оккупированных районов из давался специальный выпуск газеты «Пролетарская правда», тираж которого составлял 15 тысяч экземп­ляров.

О размахе печатной пропаганды в тылу врага го­ворят хотя бы такие данные. Только партизанами, агитаторами и подпольщиками бригады под коман­дованием Ф. Т. Бойдина было распространено среди жителей Идрицкого и Себежского районов 150 тысяч обращений к населению, 1000 экземпляров брошюры М. И. Калинина «Смерть немецким оккупантам!», шесть тысяч экземпляров газеты «Пролетарская прав­да», проведены сотни коллективных читок газет^[29].

Сила этой пропаганды состояла в ее правдивости. Газеты, являясь органами партийных комитетов, пи­сали о том, что составляло жизненные интересы тру­дящихся. Они служили трибуной для разоблачения замыслов врага, рассказывали о беспримерных под­вигах советских воинов, партизан, тружеников совет­ского тыла, жизни и борьбе населения оккупирован­ных врагом районов. Газеты были тесно связаны с на­родом. Появление их в партизанских отрядах, дерев­нях поднимало дух людей, их моральные силы, спо­собствовало военной и трудовой доблести.

Все виды подпольной партийной и партизанской печати объективно отражали события. Даже в самые мрачные дни газеты считали своим долгом прямо и открыто говорить о трудностях, которые переживал народ. Это обеспечивало высокий авторитет печати. Люди глубоко верили печатному слову Коммунисти­ческой партии.

Четкая, ясная постановка вопросов, сжатость, ла­коничность, простота и доступность языка, страстность, высокий накал патриотических чувств составляли важ­нейшую особенность стиля партизанских газет. В них четко проводился принцип партийности, который пред­полагает твердое и неуклонное следование политике Коммунистической партии.

Материалы газет периода Великой Отечественной войны важны не только для истории. Они и сегодня сохраняют силу боевого оружия, помогают, бороться, строить, жить. И чем дальше, в прошлое отходит ге­роический подвиг, свершенный советскими народом в годы Великой Отечественной войны, тем большее значение приобретает он для воспитания новых поко­лений, высоких чувств советского патриотизма и про­летарского интернационализма. Он раскрывает вели­чайшие творческие силы нашего народа, его несокрушимую мощь. И хорошим примером в этом всегда будет служить подпольная партийная и партизан­ская печать, действовавшая на временно оккупиро­ванной врагом территории Псковщины.